– Дед, а дед, ты знаешь, что мне сейчас сказала Яня? – отозвалась вдруг Зося

– А что, Зосенька, у тебя есть какие-то сомнения насчет нашей к ней доброжелательности?

– Нет-нет, дед, совсем не то.

– А что же?

– Яня сказала, что поделит все свое хозяйство со мной пополам.

– А-а-а, это дело серьёзное. Янина еще молодая, несовершеннолетняя. Надо, Янечка раньше подумать, чем обещать.

– А я, дедушка, всё передумала, и в своё время сделаю, как обещала.

– Ну, ладно, девочки, пока что-то, когда-то будет, садитесь за стол, угощу свежим медом. Вот понюхайте, как пахнет.

Девушки с наслаждением поели свежего меда с пшеничным пухленьким коржом, запивая козьим молоком.

– Какое у тебя, дедушка, все вкусное, и как у тебя приятно посидеть. Только нам уже пора возвращаться домой к обеду, а то тетка будет нервничать. Знаешь, к нам сегодня на обед придут неожиданные гости.

– Неожиданные? – переспросил дед – Что, может, сваты к какой-нибудь из вас?

– Нет, дедушка, не сваты, а вчера к нам заехал маленький отряд из сорока душ пограничников. Вот тетя и догадалась, пригласила ихнюю старшину сегодня на обед, а сама не может управиться. Вот поэтому мы и спешим. В следующий раз приедем надолго, а может быть, тебе надо что-то сделать, мы сделаем. До свидания, дедушка, мы скоро приедем.

– До свиданья, дорогие девочки, счастливой вам дороги, буду вас ждать.

Дед смотрел и смотрел вслед удаляющимся, пока они не скрылись, потом сел на завалинке своего дома и подумал: “Хорошая дочь покойного Раевского. Хоть бы её кто не испортил, не сбил с правильного пути. И правильно она рассудила, что хочет поделиться своим имением с моей внучкой. Правда, невелико то хозяйство, но сколько надо крестьянину, чтобы был одет, обут, сыт, – вот и все его счастье. Да ладно, поживем – увидим, как говорится”.

Девушки возвращались домой веселые. Шутили, вспоминали утреннюю встречу с пограничниками и даже пели шуточную песенку. Зося первой начала петь. Янина подхватила, и так всю дорогу они то пели, то шутили:

Кукулечка кука, ве мне серце стука.

Глупе тен кавалер, же с посагем шука.

Ку-ку, ку-ку, тра-ля-ля, тра-ля-ля

Же с посагем шука.

Кукулечка кука коло мего ганку.

Сёнде и помысле о своем коханку

Ку-ку, ку-ку, тра-ля-ля, тра-ля-ля

О своем коханку.

Кукулечка кука коло моей кухни.

А кто мне не коха, нех му серце спухни.

Ку-ку, ку-ку, тра-ля-ля, тра-ля-ля

Нех му серце спухни.

– Ха-ха-ха, Яня, ну скажи, кому?

– Ну, тому же, кто тебя не любит, не кохает.

– Только бы не спухло чернявому офицеру, – сказала Зося.

– Вот ему-то и надо, чтобы спухло.

– Ой, Яня, почему ты такая к нему жестокая?

– Да, я, Зося, совсем не жестокая, он даже и мне немного нравится. Только я тебе говорила, что он задавака, а от таких мало толку. А вот блондин, видно, скромный, деликатный, и потому мне лучше нравится. В общем, сегодня за обедом посмотрим.

Стол был накрыт на пять персон. Убедившись, что всё готово к приему гостей, девушки ушли в свою комнату одеваться.

– Яня, ты какое платье наденешь?

– Думаю, это, рябенькое.

– Ну, нет, только не это. Ты в нем выглядишь, как курица-цесарка.

– Ну и что, надену это платье, на лицо наляпаю черных крапинок в тон платью. И когда выйду к гостям, закричу, как цесарка, жалобным протяжным голосом, а потом расправлю юбку, как индюк хвост, надую щеки и загулькую, как он – гулю-гулю-гулю.

– Ха-ха-ха! А это ещё зачем? – смеясь, спросила Зося, – Вот если бы ты в самом деле так сделала, гости бы перепугались. Подумали, что ненормальный дом и люди в нем живущие. Они бы сразу от нас удрали.

– Ну и подумаешь, Зося, что за беда. Пусть бы удрали.