– Здорово, Серега! – Ян спешился и с удовольствием пожал руку Бобру. – Ну что, у тебя сходится дебит с кредитом?

Это давно стало стандартным приветствием между парнями, и, как ни странно, оно им пока не надоело.

– И тебе не хворать! – улыбнувшись, ответил Бобер. – А ты что нового в мире узрел?

Оба дружно рассмеялись и двинулись в сторону торговых рядов.

– Что, на рынок заглянуть решил? Что-то особое ищешь? – поинтересовался Бобер.

– Нитки надо купить и так, может, что новое увижу.

– Нового ничего не увидишь. Если бы что-то появилось, я бы для тебя отложил.

Бобер помнил просьбу Яна отбирать самые интересные вещи последних для него. Ян их не покупал, но любил поломать голову над их устройством.

– Завтра, может, что появится. Ты же про караван знаешь?

– Знаю, – ответил Ян. – Только не до покупок мне завтра.

– Значит, в другой раз повезет, – философски изрек Бобер. – Пошли хоть с нитками тебе пособлю, а то и на такой мелочи тебя облапошат. Да и я от бухгалтерии отдохну и сил на завтра наберусь. Сезон начинается.

– Да, начинается! – грустно вздохнул Ян, но воздержался от рассказа Бобру о том, что слышал в столовой у редрика.

Ян решил не нагонять тоску, поскольку почти месяц ни с кем не общался, и компания Бобра пришлась ему сейчас кстати. На рынке Бобра любили. Пока парни шли к нужным рядам, тот весело переговаривался с торговцами, для каждого приберегая в запасе ядреное словцо или шутку. Шутил Бобер по-доброму.

Большую часть рынка занимали ряды с продовольствием. Тут были колбасы, сало, сыры, разделанные туши, картошка, соления, орехи, сушеные травы. Много кто торговал морковью, свеклой, луком, брюквой, вялеными и солеными грибами. Лежали и яблоки – прошлогодние и уже совсем сморщенные. Всего несколько прилавков продавало хлеб. Зато добрая половина торговцев предлагали муку, крупы, бобы, горошек, чечевицу, соль. Торговали и водкой, но эти места принадлежали редрику. Бобер весело шагал вдоль рядов, с удовольствием угощаясь всем, что ему предлагали торговцы, громко чавкая и вытирая губы рукавом куртки. Только возле прилавка с водкой он с сожалением отказался от угощения. Хоть это дело он и любил, но не во вред службе.

– Теперь я вижу, как ты такое брюхо наел, – беззлобно подначил Ян Бобра, делая ударение на слове «вижу».

Бобер громко рассмеялся. Похоже, долгожданное весеннее тепло всем в городе подняло настроение, так как хмурых лиц почти не наблюдалось. Наконец дошли до промышленных рядов. Здесь можно было найти одежду, обувь, бумагу, железо, стекло – все, что осталось от последних. Добра этого, раскиданного по пустошам, еще хватало, и поэтому стоило оно относительно недорого, за исключением бумаги. Ничего особенного на глаза не попадалось. Даже книг не нашлось, хотя почти каждый день кто-нибудь из охотников приносил книги из пустошей и сдавал торговцам. Ян вздохнул и двинулся к прилавку с нитками. Бобер в минуту помог приятелю выбрать нужный моток, сторговавшись в половину стоимости. Строго гаркнул на продавца, пригрозив поднять тому плату за место, если он и дальше будет так драть цены. На часть рынка, где продавались оружие и инструменты, Ян даже не пошел. Знал, что толкового оружия там не сыскать. Все, что имело более-менее стоящую цену, заранее отбиралось Бобром и выкупалось редриком. Так что оставались лишь те клинки, которые годились только для нарезания колбасы. Домашняя утварь Яна не интересовала. Огнестрельное оружие на рынке к продаже не допускалось. Носить его разрешалось только солдатам и видящим. Даже охотники могли оставлять ружья расчехленными лишь за пределами города. Если кому-то требовался огнестрел, его можно было купить только у редрика – всякое ломье, что стреляло через раз, а то и через два. Несмотря на то, что недостатка в автоматическом оружии не имелось, его не использовали, поскольку оно гарантированно давало осечку из-за давно истекшего срока годности пороха. Так что в ходу были лишь переломные винтовки и болтовые карабины, к которым владельцы сами снаряжали боеприпасы, мешая старый порох с новоделом, привозимым караванами с запада. Стоил он очень дорого, да и результаты оказывались весьма скромными. Добиться гарантированного выстрела даже на среднюю дистанцию представлялось почти невозможным, поэтому огнестрел обычно применялся как оружие ближнего боя солдатами, имеющими на вооружении в основном винтовки и револьверы. Вероятность осечки составляла порядка двадцати процентов, что считалось терпимым. Некоторые солдаты использовали луки и арбалеты.