– Искры! – старик весело рассмеялся. – Треснуть бы тебя твоей оглоблей по тупой башке! Вот тогда у тебя искры из глаз посыплются!

Вокруг послышался громкий смех. Дети просто заходились от веселья. Ян тоже от сердца рассмеялся. Крестьянин покраснел как рак и, насупившись, опустил глаза. Только старик уже не мог остановиться. Слишком уж беззащитной оказалась жертва.

– Вот ты, к примеру, о чем своей подруге рассказываешь, когда на свиданку зовешь? – не унимался дед. – Как соседский жеребец на выгоне без спросу покрыл твою кобылу и при этом она ржала так громко, что вы с папаней принеслись к ней на выручку, думая, что это волки ее режут. Но, как увидали, каким болтом тот жеребчик может вас шмальнуть из своего арбалета, кинулись наутек.

Толпа просто легла от хохота. Ян присоединился к ним. Давно он так не смеялся. Окружающие поглядывали на смущенного детину, и по тому, как он покраснел от стыда, всем стало понятно, что он действительно своей возлюбленной мог рассказывать только нечто подобное. Крестьянин, желая парировать старику, обиженно выкрикнул:

– Так чего же они тогда сгинули, если такой силой владели!

– Вот послал Создатель олуха-то! – воскликнул старик. – В тебе, паря, силенок-то много, да мозгов, видно, тебе Небо мало отвесило. Ты, когда бражки лишней хватишь, да, если тебе твою оглоблю в руки сунуть, что делать-то будешь? Пойдешь, небось, по селу своему соседу боки мять за то, что он с твоей девкой удумал погулять. Ну проснетесь вы с соседом поутру, как протрезвеете. У одного фонарь под глазом, у другого ребра сломаны. Всего-то делов! А теперь подумай, что бы ты, дурья башка, утворил, дай тебе в руки электричество на пьяную голову. Наверняка спалил бы всю деревню дотла. А если бы у твоего дурня соседа электричество было! А у древних не то, что электричество – у них атом был!

Крестьянин, не выдержав такого унижения, покинул собрание, забыв прихватить свою оглоблю. Не успев отойти десятка шагов, он вернулся назад за оглоблей, вызвав повторный приступ истерического хохота у толпы.

– Вам бы только поржать, бедолаги! – примирительно произнес старик, когда смех утих. – Ну разве вы не видите, что наступает новая пора, когда нам предстоит освоить знания последних!

– Деду, деду! А ну, расскажи про атом! – послышались просьбы ребятни, хотя, судя по всему, эту сказку они уже тоже не раз слышали.

– Поздно уже! Да и на пустой желудок попробуй порассказывай. Завтра приходите. Авось поумнеете за ночь, мелюзга, – беззлобно промолвил старик, – лучше попросите своих папок и мамок, чтобы немного денег мне дали, потому как нет нужнее занятия в жизни, чем дитям науку втолковывать!

Старик взял шапку и пошел по толпе, собирая где медную монету, а где вяленого окуня или краюху хлеба. Ян кинул деду серебрушку, получив пронзительный изучающий взгляд от старика в ответ. Толпа быстро рассосалась. Старик не спеша покидал всю выручку в суму и сел тут же на лавке поужинать. Достал самый свежий кусок хлеба и занялся чисткой крупного окуня. Ян подошел к нему.

– Позволь, деду, тебя в кабаке горячим ужином угостить.

– Ну что же! Коль монета лишняя водится и сказки мои по душе пришлись, валяй, паря! Только пойдем к Сафтару, а не в какую-то рыгаловку. Знаю я вас, приезжих! Все сэкономить хотите, да только жрете не попади где да травитесь посля.

– Ну, к Сафтару так к Сафтару, – согласился Ян. – Веди что ли. Ян свистнул какого-то паренька, ошивавшегося неподалеку, дал ему мелкую монету и приказал найти пузатого польского караванщика Збигнева в торговых рядах и передать тому, чтобы тот искал Яна у некоего Сафтара.