– Мне кажется, Билли, – медленно промолвил он, – ты хочешь предложить мне какое-то дельце.

Ростовщик улыбнулся, не разжимая губ, и, поманив капитана пальцем, подошел к столу.

– Нy-ка, взгляни на эту карту… Узнаешь ее?

– Трудно не узнать свое детище, – буркнул флибустьер, опершись крепкими, темными от загара руками о край стола. – Ты что, старый прохвост, собрался на Кубу?

– Упаси боже! – натянуто рассмеялся хозяин таверны. – Я больше не гожусь для таких путешествий. Видишь, из моего строения уже труха сыпется, выпадают зубы и волосы… А вот ты, мой любезный друг и должник, – последовала неестественно долгая пауза, – ты мог бы уважить своего кредитора.

На хмуром лице капитана Рока проступили багровые пятна. С трудом сдержав гневное восклицание, готовое сорваться с его языка, он мрачно проворчал:

– Я помню, что должен тебе двести песо, и примерно по столько же должны тебе мои товарищи. Не беспокойся, Красная Рожа, мы вернем тебе все сполна.

– Если ты сумеешь выполнить мое поручение, – в тон ему процедил сквозь зубы Коллинз, – твой долг и долги твоих дружков будут погашены. Более того, вашей шайке достанется неплохой испанский корабль.

– А что достанется тебе, Красная…

Но ростовщик не дал капитану возможности договорить. Грохнув кулаком по столу, да так, что стоявшие на нем кувшин и чаши полетели на пол, он порывисто вскочил и в ярости закричал:

– Дьявольщина! Не смей обзывать меня, сукин сын! Слышишь? Мне это не нравится! Моя рожа ненамного красней твоей физиономии и… и… не забывай, чем ты обязан мне! Если бы я не подобрал тебя в сточной канаве, где ты подыхал с тремя ножевыми ранениями и раскроенным черепом, возможно, твои кости уже давно обглодали бы бродячие псы.

Капитан Рок смерил Коллинза презрительным взглядом.

– Из канавы меня вытащил твой слуга Джек Фрейз. Он же привел ко мне лекаря.

– А кто заплатил лекарю?

– Ты? – В голосе флибустьера послышалось недоверие.

– Можешь не сомневаться!

– Ладно, запиши и эту сумму в счет моего долга.

– Уже записал, – успокоил капитана ростовщик.

Вынув из кармана платок, он тщательно вытер вспотевшую шею, потом сел за стол, вытянул ноги и задумчиво пожевал губами. Вид его словно говорил: «Какого черта я связался с этим мошенником? Я ему предлагаю беспроигрышное дело, а он вместо изъявления благодарности еще смеет дерзить и крутить носом».

– Так какое у тебя дело ко мне, Билл? – примирительным тоном проворчал капитан, делая вид, что рассматривает карту Кубы и близлежащих островов.

Хозяин таверны, немного успокоившись, склонил голову набок.

– Мне показалось, что ты не расположен вести со мной дела, Рок.

– Брось, Билли. С кем же мне еще вести дела, если не с тобой? Мы знакомы не первый год и успели оказать друг другу немало ценных услуг. Для меня ты – самый надежный партнер здесь, на Ямайке. Надеюсь, что и я ни разу не дал тебе повода усомниться в моей честности. Все, о чем ты просил, я выполнял в срок и наилучшим образом, хотя порой – и это для тебя не секрет – мне приходилось рисковать не только своей репутацией, но и своей шеей.

– Я этого не забыл, – сказал Коллинз.

– Тогда не будем ссориться из-за пустяков и поговорим серьезно, как положено двум старым компаньонам.

– Хорошо, – согласился ростовщик, пряча неприязнь к пирату в тайники сердца. – Но если ты еще хоть раз назовешь меня Красной Рожей…

– Да пусть меня черти заберут, если я позволю себе подобное! – поклялся разбойник, скорбно воздев руки горе.

Обезоруженный дружелюбием капитана, Коллинз вкратце пересказал ему суть разговора, состоявшегося между ним и доном Антонио, не назвав лишь место предстоящего рандеву и опустив ряд деталей. Пират слушал вероломного негодяя, не перебивая.