Я сфотографировал все, что мне требовалось, и направился к лифту. Мне хотелось посмотреть, что находится на верхнем этаже, и получить представление об офисах Накатоми. Внутри лифта тоже находилась камера видеонаблюдения. Работала ли она, я понятия не имел.

Я вышел из лифта, посмотрел на адрес на посылке, который намеренно написал неправильно, и побрел по коридору в следующее здание. Офис фонда «Накатоми» был закрыт, на массивной металлической двери висела красивая вывеска. Сбоку располагался звонок с домофоном. Над дверью висела камера – очень новая, отличная от камер в остальной части здания. Все заклепки на ней блестели. Это указывало на необычный для малого бизнеса уровень паранойи, и я не мог не отметить эту деталь. В дверь кабинета, ближе к низу, был встроен еще один почтовый ящик – может, для газет, а может, для периодических изданий. В нем было отверстие, большое, но все-таки недостаточно большое, чтобы туда могла пролезть моя рука и что-нибудь вытащить. Так что я решил, что на сегодня хватит, и ушел. В конце концов, работа только начиналась.

Вернувшись домой, в Ниси-Азабу, я приготовил себе чашечку кофе, поудобнее уселся на футоне и стал читать собранные материалы.

Алгоритм расследования был в то время далек от точной науки. Не было ни руководства, ни общедоступных источников, которые можно было бы использовать, но было то, на что я всегда обращал внимание. В первую очередь – на противоречия, на то, не является ли что-то (или кто-то) не тем, чем себя называет. Для этого в первую очередь нужно было выяснить, как он себя называет, и я принялся искать нужную мне информацию в рекламном буклете.

Возможно, подумал я, экземпляр этой брошюры был и у моего клиента, и было бы неплохо, если бы он с самого начала мне его предоставил. Я не питал иллюзий о дружеских отношениях с ним, но в его интересах было бы облегчить мою работу, рассказав мне все, что ему уже известно. Однако большинство клиентов считали нужным рассказывать как можно меньше, чтобы посмотреть, что я смогу найти, или же следовали бессмысленной информационной политике «необходимых знаний». Способ ведения бизнеса исходя из «необходимых знаний» не всегда хорош. Если вы следователь, то чем больше у вас информации, тем лучше вы сможете выполнить свою работу, а того, что вам необходимо, вы можете не знать до самого конца.

Фонд «Накатоми» подчеркивал, что он основан в 1970 году, и это свидетельствует о его долгой истории. Однако, покопавшись в документах о регистрации, начиная с самых последних и заканчивая самыми ранними, я выяснил, что гордиться тут нечем. Первоначальная компания не имела почти ничего общего с тем предприятием, которое я сейчас изучал.

Дата основания компании указывалась на ее старом веб-сайте, который был закрыт. В презентационных материалах отмечалось следующее: «Традиционно деятельность [компании] была сосредоточена на покупке, продаже, аренде, управлении и использовании недвижимости, а также на оказании управленческих консалтинговых услуг, а затем в области исследования хедж-фондов и подбора управляющих для институциональных инвесторов».

Так вот, компания была действительно основана в 1970 году, 1 июля. Однако сначала она называлась Рюкава Тосо и была зарегистрирована в городе Хиросаки в префектуре Аомори – одной из самых северных частей Хонсю, главного острова Японии. Мне нравится представлять ее как эдакую японскую Сибирь. В «Ёмиури Симбун», когда я там работал, ходили слухи, что если ты по-настоящму облажаешься, тебя сошлют в бюро Аомори на несколько лет.

Итак, этот финансовый голиаф изначально занимался покраской домов и офисов на севере Японии. Тосо означает «живопись». Хотите покрасить окна в черный цвет? Отправляйтесь к таким вот персонажам.