– Не ношу очки, но спасибо. Капли для глаз я возьму. Они там же где планшет, в обложке, с клавиатурой, под телевизором во второй комнате.

– Связь оплачивают пациенты. Вай-фая нет.

– Я оплачу интернет. Федор, скажите, а что мне предстоит? Мне полгода говорили, что у меня эпилепсия, а из слов Анны Матвеевны опухоль. Глиома.

– Сперва вещи. Мы должны уложиться в двадцать минут, а то последуют нарекания, – Федор притащил планшет в обложке. Роман укомплектовал зарядку, смартфон и наушники сверху планшета и застегнул молнию.

– Пойдем. Мы готовы. Одеваемся и спускаемся. Я возьму вашу сумку, во избежание. В машине расскажите нам о себе. Ваш адрес прописки: улица Фотиева, дом три, подъезд три, квартира сто тридцать семь.

– Да. Проживаю в этой квартире.

– Ваше имя Шереметев Роман Александров. Сколько вам лет?

– Сорок.

– Год рождения?

– Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый.

– Ожегову Игорю Павловичу назовете ее телефон. Животных у вас нет, – Фельдшер нажал кнопку вызова лифта.

– Животных нет. Федор, то, что я сдаю анализы я понял.

– Сдадите платно, к вечеру пришлют на почту. Бюджетные дольше. Решите с врачом о лечении. Как вы себя чувствуете? Порядок? Нет проявлений ауры: запахов, искажения формы предметов, музыки, ярких вспышек перед глазами? Смены эмоций нет. Калинова, как проэкзаменует, вечно потом кипиш, – Роман и фельдшер зашли в лифт и поехали.

– Все в порядке. Из лифта выйдем, постоим, хорошо? Идти трудно. Кого вы называете Калиновой?

– Забыл. Фамилию Анна Матвеевна вам не говорила? Калинова бывает резковата, но на нее можно положиться. Столькому меня научила. В ДТП на Ломоносовском проспекте мы справились. На самом деле она добрая. У санитарок и медсестер в любой части тела засвербит, они бегут «Анюточка, родная, спасай». Потому о ваших планшетах, тапках и телефонах, они ничего не скажут.

– Вы обратились к ней госпожа майор? Она…

– Служба спасения. Двести девяносто четвертый центр по проведению спасательных операций особого риска «Лидер» МЧС России с условным наименованием войсковой части за номером части войск гражданской обороны России.

– Я не знал, что МЧС присваиваются звания.

– В МЧС специальные звания, а Анна Матвеевна военнослужащий. Она старший офицер войск гражданской обороны России. Спецназ МЧС. ЦСООР «Лидер» очень мобильное подразделение. Их то и дело бросают в пекло. Военный хирург. Переподготовка. Две ординатуры. Нейрохирург. Врач вышей категории, – Лифт открылся, и они вышли на лестничную площадку, приостановились.

– Скажите, как есть. Что будет дальше?

– Делают анализы, МРТ, еще какие-нибудь исследования, а потом решают могут помочь или нет. Будут ли делать операцию или последствия от вмешательства хуже, чем прогноз. Я сделал ставку три к одному.

– На меня?

– На жизнь пациентов мы не ставим. Противоречит клятве Гиппократа. На верность предполагаемого диагноза или ошибку врача. Диагноз может расширится, может уменьшится, в корне неправильным быть не может. Безграмотных нейрохирургов не держат. В Боткинской больнице по крайней мере. Анна Матвеевна асс оперировать голову, спину или нервы. Глаз алмаз в постановке диагнозов. Может добавочно что-то найдет. Лицензия же нужна, а у нас междусобойчик для развлечения. На поход с девушкой в кафе можно поднять, не больше.

Федор довел его до желтой скорой, в Консультативно-диагностическом центре Романа мучали анализами несколько часов. На исследования он потратился, исходя из обозначенной суммы без пяти тысяч. В двадцать втором корпусе находилось сорок девять отделений, и нейрохирургическое девятнадцатое. У дверей на пятом этаже растянулся улыбающийся портрет заведующего. Врача высшей категории. Онколога и детского, и взрослого нейрохирурга.