– В бездомную бродяжку, если только другие родственники ее не подберут, – вздохнул я. Затем, с мольбою взглянув в лицо графа, я спросил:

– Неужели у вас нет никакой идеи?

– Вот что, – отвечал он, – отправляйтесь-ка к Сильвио: постарайтесь привести его сюда. Возможно, нам удастся с ним поговорить… Просыпайтесь!

Когда я проснулся, то едва не заплакал от боли в натруженных лапках. Но что делать: превозмогая себя, я поплелся к дому Сильвио (мне очень помогла тряская повозка с тыквами, прицепившись к которой сзади, я проделал часть дороги).

Уже вечерело, когда я наконец добрался до нужного мне дома. На небе, еще голубом, пробивалась узенькая долька сливочно-белой луны, а багровое солнце, собираясь на покой, подсвечивало румяным отблеском края крыш. Итак, я у цели. Но как пробраться в дом, если заперты ворота?

В отчаянии я залез на раскидистое дерево, которое росло у каменного забора, по нему перелез на сторону двора – и принялся отчаянно мяукать.

Вскоре из окна кухни в меня полетело что-то тяжелое. Это сопровождалось воплем: «Да заткнись же ты, чертова тварь!»

– Мяяяяу! – взвыл я еще громче.

– Фабьо, где ты там? Прогони эту мразь хвостатую, уже сил нет слушать!

Тотчас из дома выскочил мальчишка и попытался достать меня с дерева. Это ему не удалось, и вскоре к нему присоединилась целая компания сочувствующих. Они трясли дерево так, что держаться на нем я уже не мог. Спасаясь, я спрыгнул с дерева и метнулся в угол двора. Толпа погналась за мной. Я метался, как мог, вскарабкался на забор, и чуял уже, что придется мне убираться не солоно хлебавши, а то и вовсе стать жертвой этих негодяев – как вдруг суета вокруг моей скромной персоны закончилась. Толпа притихла, повинуясь знакомому голосу с сердитыми нотками:

– Прекратите, живо, что тут за свара?! Ну-ка, тихо!

Это был Сильвио, какое счастье! Высунувшись из окна, он осмотрел двор.

– Там кот, – объяснил ему кто-то из домочадцев, – совсем изорался!

Я немедленно спрыгнул с забора, и, прошмыгнув между ног столпившейся челяди, кинулся к Сильвио. Вскочив на подоконник распахнутого окна, я, мурлыча, потерся об его руки.

– Лео? – произнес он с недоумением.

– Гляди-ка, от нас удирал, а к хозяину-то ластится, – заметил кто-то в толпе.

Подняв меня на руки, Сильвио осмотрел меня.

– Ваше счастье, что кот цел, – заметил он сердито, – не то вам несдобровать. Впредь не смейте трогать этого кота!

– Мяяяяяу! – снова взвыл я.

– А где твой хозяин, Лео?

– Мяу, – разъяснил я горестно, – мяу, мямямямяу, мя, мя, мяу!!!

– С ним что-то случилось? Нужна моя помощь?

– Мяу.

– Погляди, как этот кот отвечает – похоже, он умен, как человек, – заметил кто-то.

Меж тем, Сильвио сунул меня за пазуху, и, выбежав во двор, вскочил в седло.

– Господин, а как же ужин? – раздался вопль кухарки.

Не оборачиваясь и не отвечая, Сильвио пришпорил коня, и я зажмурился от страха, когда мы вихрем понеслись по мощеной камнем дороге.

Когда на пятый или шестой по счету стук дверного молотка дверь не открылась, Сильвио, в замешательстве, уже готовился отправиться восвояси. Я выпрыгнул у него из-за пазухи, и, подцепив дверь лапой, потянул ее на себя; она отворилась со скрипом.

– Так дверь не заперта? – удивился Сильвио. По его омраченному лицу я понял, что он счел это за дурной знак.

В аптеке было тихо. Зловещая тишина, как отрава, разливалась по пустому дому. «Маттеус!» – позвал Сильвио, но никто не вышел на его зов. В столовой ему бросились в глаза опрокинутый стол и незавершенный обед. За окнами сгущались сумерки, в комнатах и вовсе были потемки; мой спутник зажег свечу и обошел весь дом, но никого не обнаружил. Я трусил следом за ним.