Среди захваченных оказался даже их предводитель, Омар Дешериев, сорока восьми лет. Огромный, под два метра, с черной неопрятной бородой. Веретенников допрашивал его первым в больничной палате: Дешериев был тяжело ранен, скорее всего не жилец, хотя врачи, конечно, напрямую это не говорят. Но Олег уже насмотрелся на раны такого характера и мог делать свои выводы: долго Омар не протянет.

– Дешериев – матерый зверь, – заметил Громов. – Я уже наслышан о его делах.

– Да, товарищ генерал-майор. В свое время он входил в банду Руслана Гелаева, лично расстреливал тех, кто был в оппозиции к Дудаеву. Вот он-то и ляпнул мне утром про то, что скоро нас ждет ад. Скотина! Может, бред, может, перед кончиной хорохорился, но я счел нужным сразу позвонить вам.

– Правильно сделал. Ну-ка, еще раз сообщи, что поведал этот бандит.

– Довольно интересные вещи я услышал…

Олег открыл папку, быстро нашел нужные страницы.

– Вот, я тут дословно все записал… «Ничего, вам всем осталось немного, Аллах покарает вас, отправит в ад, какой вы и представить себе не можете. Не веришь, майор? Тогда запоминай: „Р-Я шесть“. Раз я это знаю, то не блефую. Это мало кто знает. Это не для посторонних глаз. А я знаю. Она у нас! Она проснется, когда нам это будет нужно, когда мы захотим». А дальше он потерял сознание…

Громов встал, подошел к окну, задернутому шторами, но раздвигать их не стал и задумчиво проговорил:

– «Она проснется… когда захотим»… Можно, конечно, и на бред списать, да не все туда списывается. Больше бандит ничего не сказал? Пусть непонятное, пусть бессвязное?…

– Товарищ генерал-майор, я ж не первый год замужем, – слегка улыбнулся Веретенников. – Я, конечно, на все обратил бы внимание и шепот бы не пропустил. После слов «когда захотим…» Дешериев просто вырубился.

Громов снял очки, начал, по дурной привычке, покусывать дужку:

– Бред… Может быть. Но – «Р-Я шесть». Знаешь, майор, что это такое?

– В общих чертах. Под такой модификацией в Советском Союзе выпускались ядерные мины. Но их давно сняли с производства – уничтожили. Э… Вроде бы…

– «В общих чертах»… – с тем же задумчивым видом повторил Громов. – Даже мы, военные люди, допущенные к большим секретам, во многом сведущие, и то в свои талмуды заглядываем, чтобы вспомнить об этих минах. Признаюсь, я заглянул в секретную часть, проверил документацию после твоего звонка, на память полагаться не стал, – добавил он в ответ на быстрый взгляд майора.

– Я думал, вы обо мне так, – усмехнулся Олег. – Еще и удивился: откуда могли узнать, что я конспекты свои листал. Правда, в моих записях никакой конкретики о минах – это же было совершенно секретно!

Генерал сел за стол, подвинул к себе телефон:

– Вот видишь, как интересно. Мы учили, мы записывали в секретные тетради и ДСП, и все те полученные знания уже понемножку из наших голов выветрились, а тут какой-то полуграмотный боевик осведомлен о совершенно секретных минах лучше нашего. Что из этого выходит?

– Ясно, товарищ генерал-майор, – кивнул Веретенников, – никакой это не бред! Дешериев что-то знает об этой мине. Значит, она у них вправду есть?

– Есть или нет, гадать не будем. Слишком все серьезно. Поэтому, Олег, надо связываться с генералом Филимоновым…

Звонок от генерала Филимонова раздался в семнадцать пятьдесят пять:

– Зайди, Костя…

«Черт! Всего-то пяти минут не хватило, чтоб на совершенно законном основании погасить свет в кабинете и выскочить в сказочный снежный вечер, туда, где уже зажглись лимонные фонари», – в сердцах чертыхнулся Молодцов.

Сегодня у Константина Молодцова планы были такие: метро, пешеходный Арбат, встреча с Настей у бронзового Окуджавы. Но, по всей видимости, срываются эти планы.