Всё же ещё с институтских времён я запомнила одну вещь. Что-что, а готовил тот отменно. Из пустого холодильника сможет в любом состоянии состряпать целый ужин. И почему ему с бабами не везло? Даже как-то жалко немного стало. Возможно, не побоись я переступить через планку дружбы, было бы и у меня счастье и у него. Вот только теперь горевать о том не было смысла. Прошлого обратно не вернуть, да и вряд ли Артуру нужные мои утешения и сопли. Моделей, актрис и просто первых встречных в койку он укладывал штабелями. Их голые задницы то и дело мелькали в лентах социальных сетей.

У меня же была другая судьба, и я прекрасно за ней следовала, не собираясь поддаваться панике и нервному волнению. Всё же, теперь мы взрослые люди и делали то, что хотели. Я бы тоже плюнула в лицо тому, кто попытался бы утешить меня и сказать, что развод – это временное помешательство и всё будет хорошо. Какая собственно, разница, чем закончился мой первый брак, самое главное, какой урок я из этого вынесла. Да и собравшаяся в комнате компания была не из тех, кто полез бы мне в душу с бессмысленными сопливыми утешениями. Я бы, напротив, ожидала тут нарваться на кучу язвительных комментариев, относительное моей соображалки.

Я замерла у окна: из него открывался превосходный вид на любимую с детства Москву. Стоя практически неподвижно, всё, думала о том, что мы все странным образом изменилось за эти пять долгих лет. И дело даже не в Патриции, неожиданно приобретшей вкус к хорошей музыке, адекватным мужикам и умеренной роскоши. Я едва ли отдавала себе отчёт в том, что больше всех изменилась сама. Пытаясь отыскать в своей душе право на нормальность, заставила перекроить всю жизнь, буквально вытащила её из тьмы и пересобрала из руин и пепла. Развод уничтожил меня и заставил воскреснуть заново. Чем-то новым и неизведанным.

Перебирая в памяти осколки тех событий, с удивлением осознала, что сроду не чувствовала себя настолько свободной и независимой, как в этот момент, душа буквально пела и трепетала от гордости за себя и свои поступки. Я смогла не только отсудить у бывшего мужа половину имущества и часть фамильного склепа, но и добилась признания себя пострадавшей. Ни один вампир в мире не имел права нападать на меня и пытаться осудить за развод, который среди высших считался настоящим позором. Я показала всему миру путь к свободе! И теперь могла гордиться собой, как никто иной.

Когда казалось, что под ногами рушился весь мир, лишь вера в самого себя могла сделать тебя сильнее. Остановить ту грань неадекватности, к которой толкало общество. У меня была поддержка, статус и деньги. Я могла сражаться. Мне бы не посмели перечить, так же как никто не дёрнулся останавливать Стаса от развода. У нас было то, чего не было у нормальных людей и зачастую заложников в руках высших вампиров – власть! Та самая, которая меняла до неузнаваемости лики людей.

Я отвернулась от окна, вынырнув из своих мыслей, и вернулась на своё место между Стасом и Артуром. На дорогом кожаном диване в эту ночь происходили все самые значимые разговоры и решались судьбы будущих поколений. Кто бы мог представить, что зачастую вершится история там, где никто и никогда этого не увидит. Патриция, устроившаяся рядом со своей пассией напротив, не без удовольствия рассматривала меня и кривила свои аккуратные губки. Словно в её головушке зрел очередной план, который никому из нас не понравится, но мы всё равно согласимся на его реализацию.

– Знаете, что я думаю, – произнёс Артур, разглядывая бокал с красным вином на свет, – Елизонька единственная из нас всех, кто прожил в счастливом браке со своей подростковой любовью дольше пары лет. А ведь тогда казалось, что это навсегда. Что мы никогда не расстанемся и даже если целый мир к чертям рухнет, мы всё равно будем рядом и будем поддерживать во что бы то ни стало. Теперь же, нам уже почти по тридцать, а мы сидим и заливаем встречу выпускников дорогим винишком и мотаем сопли на кулак. Куда покатилась наша чёртова жизнь?