Лет через сто Дени все же заставил себя глянуть вверх и в самом деле обнаружил ветки. Сквозь редеющую листву виднелись бодрые облака, утром их не имелось, а сейчас появились. Кажется, они ползли на север, а может и на запад, это было их дело. А делом Дени было встать и найти сперва Манчу, а потом и генерала.

Зачем Савиньяку полудохлый адъютант, молодой человек не задумывался, не до того было. Главное, он пришел в себя настолько, чтобы забраться на лошадь и сразу же с нее не свалиться.

Подняться удалось без особых усилий, окрыленный успехом Дени проверил шпагу, после чего взялся за помятый шлем, покачал в руке и не стал надевать – голова воспротивилась.

– Эй, – не одобрили кусты, – эй, сударь! Вы куда?

– К генералу, – нехотя объяснил Колиньяр и увидел «макового», кажется, того самого. – Где моя лошадь?

– Туточки, только надо ль?

– Надо.

Ухватиться за переднюю луку и взгромоздить себя в седло Дени удалось, благо Манча явила себя чистым ангелом. «Маковый», больше не споря, вскочил на раздосадованного негаданной поездкой мерина и тенью двинулся следом за не имевшим понятия, куда ехать, теньентом. Для начала обогнули кусты, за которыми обнаружился костерок и с полдюжины солдат, судя по повязкам – легкораненых. Так вот кто здесь бубнил.

– Эй, – завопил некто с рукой на перевязи, – вы куда?.. Все скоро того… и без нас закончится.

Спорить Дени не собирался, но непрошеный советчик был прав. Бой заканчивался, если уже не закончился, причем… победой? Вокруг и дальше виднелись мертвые тела, и лошадиные, и человеческие. Много тел, очень много, но спокойно разъезжали по полю, не беспокоясь о возможной опасности, лишь свои, переливчатых гайифских горнов тоже слышно не было. Вышли из боя? Временно отступили, может быть, даже – сбежали?.. Но как?! И где все-таки генерал?

В стороне, шагах в тридцати, трое кирасир вытаскивали своего товарища из-под убитой лошади. Для начала можно было спросить про Савиньяка у них, не понадобилось, откуда-то со стороны бьющего прямо в глаза солнца прозвучал сигнал сбора, причем три раза подряд. Голова у теньента еще побаливала, но соображать уже была способна – войска собирают вокруг знамени и командира, значит, едем туда.

Все еще безымянный «маковый» молча повернул вслед за теньентом, словно в самом деле был тенью, оказавшаяся ненужной троица осталась позади, опять налетел ветер, в глаз попала какая-то дрянь. Дени пару раз сморгнул, стало легче, только соринка в глазу лучше занозы в сердце. В обморок теньент падать больше не собирался, но дорога заваленным трупами лугом упорно отдавала чем-то потусторонним, несмотря на вполне живых встречных кавалеристов из разных полков. Потери были ужасающими, Дени к такому был просто не готов, хотя брат и писал про северные бойни, ничего не скрывая. Теперь у младшего Колиньяра имелось чем ответить, но лучше б оголодавшая смерть так и сидела в прошлогодних письмах!

– Сударь, – удивительно вовремя окликнул спутник, – наши вон, слева… Надоть думать, и ваш там.

Левый край поля и впрямь словно маками расцвел, и именно там вновь протрубили сбор.

– Едем, – сколько он сегодня уже наездил! – Как тебя зовут?

– Туссен. С третьего эскадрона.

– Я запомню, – денег бы ему дать, да кошелек остался в ставке вместе с Факелом. – Как доберемся, возвращайся к своим, завтра меня отыщешь.

– Да, сударь.

– Не забудь!

Красное пятно распадается, становясь тем, чем оно и являлось – скоплением всадников, которые прямо на глазах начинали перестраиваться. Генерал мог оказаться как здесь, так и в любом другом месте, но у знамени кто-то из старших офицеров будет обязательно, и он что-нибудь да объяснит.