– Так и есть, так и есть! – воскликнул человек средних лет, в кафтане, по виду – приказчик. – Отравили нашего государя лекари заморские, точно отравили!

– И даже известно, кто из лекарей! – подхватила тетка в салопе. – Немец этот, Мандт! Он государю яд подсунул, все так говорят!

– Да, верно, Мандт всему виной! – прокричал кто-то. – Он отравитель!

– Выдать нам немца на расправу! – загудела толпа.

Чем ближе к подъезду, тем гуще становился народ, тем труднее было пройти. Тогда Углов возвысил голос и стал восклицать:

– Дорогу! Дайте пройти! К Государю, по срочному делу! Расступись!

Это возымело действие: люди охотно расступались перед важным чиновником, спешащим к Государю.

Он ожидал, что у входа во дворец его встретят часовые; возможно, потребуют пропуск, как было в любом государственном учреждении в привычное ему время.

Статский советник даже приготовил бумагу, полученную от графа Орлова, чтобы предъявить ее вместо пропуска. Впрочем, он сомневался, надо ли это делать: ведь солдаты, в подавляющем большинстве, были неграмотны, как и 93 процента населения Российской империи, и прочесть важную бумагу не могли.

Однако у входа во дворец никаких часовых не оказалось. Несмотря на собравшуюся на площади толпу, человек примерно в тысячу, дворец никак не охранялся. У подъезда стоял лишь швейцар в золоченой ливрее. Увидев подходившего Углова, он услужливо распахнул дверь.

Статский советник шагнул в нее, затем слегка задержался и сказал:

– Слушай, братец, мне необходимо увидеть императорского лейб-медика господина Мандта. Он в каких покоях квартирует?

– А это вам не сюда, ваше благородие! – отвечал швейцар. – Это вам надобно со стороны собора зайти, там отдельный вход имеется.

– Спасибо, братец, – сказал Углов и отправился разыскивать нужный вход.

Разыскал он его без особого труда. Однако нужная дверь, в отличие от главного входа во дворец, оказалась закрыта. Углов подергал висевший сбоку звонок – никакого ответа. Он постучал – результат тот же. Тогда он забарабанил в дверь так, что она затряслась, и прокричал:

– Открывай немедленно! От его сиятельства графа Орлова! Если не откроете – выломаю дверь!

Эта угроза возымела действие. Послышался звук отодвигаемых засовов, дверь приоткрылась, и в ней показался чей-то испуганный глаз, который принялся изучать грозного посетителя. Однако Углов не собирался ждать результатов этого изучения. Он толкнул дверь изо всех сил, цепочка отлетела, и он оказался в темной передней.

Перед ним стоял худой человек лет сорока, среднего роста, в криво застегнутом сюртуке.

– Ты Мартин Мандт? – спросил его Углов.

– Я рюсськи не понимайт! – отвечал человек, тараща водянистые серые глаза. – Я не есть Мартин Мандт, есть sein Assistent!

– Ах, помощник! Хорошо, а где же лейб-медик? Мне необходимо с ним срочно переговорить!

– Я не знай, совсем не знай! – заверил «ассистент». – Герр Мандт уехал, да, уехал!

– Куда уехал? – продолжал допытываться статский советник.

– Я вам говорить, я не знай! – продолжал твердить человек. – Герр Мандт не говорить, куда!

– Слушай меня внимательно, помощник, – сказал Углов. – Вон там, на площади, за углом, собрались люди, возмущенные смертью Государя. Пока я шел по площади, я слышал, как люди требовали на расправу твоего хозяина. Если ты мне сейчас же, сию минуту не скажешь, где находится Мандт, я выведу тебя туда, к толпе, и скажу, что ты первый Мандтов помощник и соучастник его преступлений. Что вы вместе готовили отраву для Государя. Как ты думаешь, что с тобой сделают возмущенные люди?

– Не надо, не делайте этого! – вскричал человек в сюртуке. Лицо его, и без того имевшее нездоровый оттенок, еще сильнее побледнело. Однако Углов отметил, что речь его стала заметно более грамотной, а акцент менее заметным. – Я ни в чем не виноват!