Глядя на мальчика цаплю, всезнайка Камышей вспоминал о цветах и гайке с болтом. Красота цветка неоспорима, а гайка с болтом вряд ли вызовет такие же эмоции у человека. Но есть вариант изменить банальное виденье. Люди способны на такое. Древние умудрялись создавать невероятные фотографии с ракурсов, где обычный мусор выглядел сногсшибательно, особенно после обработки на компьютере. Простой предмет смотрелся уже не так как в реальности. Вот и Тихар напоминал ему ту самую гайку с болтом. Необходимо найти нужный ракурс и для Кенра мальчик становился не таким уж глупым и больным.

Из статьи по коэволюции, всезнайка познал взаимодействие многих видов между собой. Растение производило ядовитую защиту против гусениц, насекомое в свою очередь приобретало нечувствительность к ядам. Затем на свет появлялась бабочка, брала роль опылителя и помогала цветам размножатся. Четко прослеживается взаимосвязь, у каждого свое предназначение. Крупная популяция белых ярких мышей, а темных малозаметных поменьше. Сов больше с обычным зрением, а меньшинство с острыми глазами. На белых грызунов охотятся все виды, что привело к их сокращению, а серых становилось больше. Оставшихся серых мышек смогли ловить только сычи с острым зрением. Все сыграли свою роль, что привело к размножению лучших видов и вымиранию худших. Так же и калека должен взаимодействовать с людьми, ему нужно дать шанс, но в Камышах этого не понимали. Жители слишком абстрагированы от всего, видят строго красоту или уродство. Считают истинную науку ложной, а ложную истинной во всем. В их глазах Тихар обычная стрёмная гайка с болтом, других ракурсов они не хотят пробовать. Возможно, мальчик цапля требуется для системы, как и все остальные.

– Колосья! Ели! Ножик! Ростки! ― калека, обратившись к Кенру по имени, немного завис, видимо запоминал первые буквы всех слов в голове, а затем выдал, ― Сны! Повозка! Архивы! Слизь! Иголки! Будешь! Орехи!

– Да не за что, Тихар. Не забудь обработать ссадины, ушибы.

Расставшись с беднягой, кучерявый удалился, не видя раскисшего инвалида. Единственный человек, «всё» в этом жестоком мире для Тихара, ушел. У многих богами являлись семеро, а в жизни калеки таким слыл Кенр. Кандидат в вельможи ускорился, успев ответить на приветствие двух охотников, разделывающих пойманную дичь.

Всезнайка задумался о старом мире, где люди выходили в мегаполисы и шатались в толпе, никого не знали. Суета рождалась совсем иной. В общественном транспорте или торговом центре, куча незнакомцев. В деревне полным ходом шла суматоха иного рода. Одни укрепляли дома на зиму стеблями камыша, скрученных плотно веревками вперемешку с мусором старой эпохи, остальные пасли скот и мастерили простые инструменты для работы в поле. Кто-то молился у алтаря семерых в центре деревни. Все друг друга знали в лицо, многих Кенр мог назвать по имени. Суета Камышей отличалась и надоедала. Как же ему хотелось на несколько секунд перенестись в то время. Он понимал, что до прихода семерых существовали жители из похожей деревни, но они могли спокойно уехать оттуда в любой город. Сегодня, если кандидат в вельможи захочет покинуть Камыши, то наткнется лишь на такую же деревню или бродячие группы кочевников. Варясь внутри пучины отчаянных желаний вернуться в прошлое, Кенр не заметил, как добрался до хижины резчика.

* * *

Дерево, а потом опилки. Для Кенра два разных запаха. Первый отдавал свежестью, а второй напоминал сухость. В доме резчика всегда встречал окружение из этих ароматов носом, а потом ушами, улавливающими скрежет резца. И то не обычный звук, а «музыка», вызывающая на свет фигурки животных, людей, семерых и много чего еще. Ручная работа завораживала.