Они с Джоан тоже вскочили и, не разбирая дороги, ступая по чьим-то ногам и выслушивая проклятья, бросились к выходу. Впопыхах они забыли обо всех наставлениях и правилах выхода из Проекций и тыкались в глухую каменную стену. Выхода не было.

Проекции Прошлого были тогда ещё новинкой. Можно было съездить в Пелопоннес на древнегреческие Олимпийские игры или отправиться в Лондон в шекспировский «Глобус». Но они находились в Риме. Лондон планировали посетить позже, на Олимпийских играх возникали затруднения из-за обычая древних греков не допускать на спортивные состязания женщин. Вокруг только и говорили о Проекциях, и они решили сходить в Колизей.

Рэм пытался разобраться в сути Проекций, но тонул в научных выкладках и многословных объяснениях, как нерадивый школяр в конспектах перед экзаменом. Отправляя недовольно ворчавшую Джоан в одиночестве бродить по улицам Вечного города, он два дня игрался видеокубиками на программнике.

Землю, подобно озоновому слою, окружала трепещущая информационная сфера, сотканная из отражённых электромагнитных волн. В момент излучения, на них тончайшим узором, как на матрицу, накладывались биополя живших в то время людей. Задача состояла в том, чтобы выудить из этого месива конкретные биополя соответственно строго определенному времени и пространству. При воссоздании конкретной Проекции, на слабые сгустки энергии, которым придавали облик людей и начиняли информационным квантом с вполне определёнными сведениями об индивидууме, накладывали соответствующее биополе. Прочитанные биополя предварительно закладывали в компьютер и с помощью моделирования к ним подбирались воссозданные знаниями, фантазией авторов и скрупулёзной работой компьютерных схем и кристаллов, соответствующие образы. Самым простым в создании Проекций было придание бесформенным сгусткам энергии человеческого облика. Изюминка заключалась в том, что сами авторы и постановщики не знали, как будет протекать и чем закончится воссозданное ими очередное действо. В этом они видели одно из доказательств истинности Проекций.

На первых порах путались времена, католические священники кричали пронзительными голосами кровожадных варваров, галантные кавалеры и дамы разговаривали на латыни, но постепенно настойчивый труд дал свои результаты.

На экране о Проекциях высказывали прямо противоположные мнения. На одном канале информационную сферу называли плодом больного воображения, разбивали в пух и прах теорию об отражённых электромагнитных волнах с наложенными на них биополями, с чем Рэм внутренне соглашался, а самих проектантов называли великими иллюзионистами и имитаторами. Сами же Проекции в глазах оппонентов выглядели, как буйно фантастические компьютерные представления.

На другом канале проектантов превозносили до небес. Их сравнивали с Эйнштейном и Поповым. Проекции называли величайшим открытием двадцать девятого столетия и пророчили им большое будущее. Энтузиасты Проекций с восторгом уверяли, что теперь история человечества это открытая книга. В недалёком будущем, выловив биополя исторических личностей, можно будет размотать клубки противоречий и исторических загадок.

Молодожёны записались на сеанс в Колизее и почти месяц осматривали Рим, ожидая своей очереди. Ещё при регистрации очереди с ними битый час беседовал психиатр, а перед самым сеансом служительницы объяснили правила поведения и входа-выхода из Проекций. И вот теперь Джоан почти, что билась в истерике, а Рэм начисто забыл о коробочке, спрятанной в складках туники. Он хорошо запомнил место, где они появились, но перед ними высилась только глухая, мало похожая на имитацию, стена. Рэм на миг даже почудилось, что всё это взаправдашнее, и его самого сейчас схватят, сунут в руки меч или копьё и отправят на арену. В гневе он постучал по стене кулаком. Никакого намёка на дверь. Такую стену только бластером и возьмёшь. И тут совсем рядом с ними стена начала как бы размываться, в ней показалась тут же распахнувшаяся дверь и, ныряя в неё вместе с Джоан, Рэм вспомнил о коробочке.