Завидев Петровну, Лида с ходу затараторила:

– Что ты, теть Шура, даже и не вздумай соглашаться! – Отвела старуху в сторону и горячо зашептала: – Я тут кое-что слышала о вашей квартире. Понимаешь, теть Шур… у Ани-то когда договор закончился? Ну вот, в январе. Еще немного подождут – и могут, чего доброго, квартиру отобрать. Заводу жилья не хватает, сама знаешь, а тут квартира такая шикарная. Закончился договор, будь добр, приезжай обратно, не приедешь – через полгода могут отобрать квартиру. Пиши скорей письмо на Север: Анька, мол, ты что, сдурела, приезжай быстрей, а не то не видать тебе своей квартиры. Ты сама-то понимаешь, теть Шура? Даже если и приедет – ее сильно прижать могут. Сколько человек прописано? Она да Алешка. А квартира – ого-го, три комнаты. Подселят алкаша, сама запросит хоть маленькую, да отдельную квартиру. А если тебя пропишут, с метражом все нормально будет. Поняла?

– Понять-то я поняла, Лид, да не очень… Мне-то чего делать? Соглашаться на комнату или как?

– Фу-ты, теть Шур, я ж тебе толкую… да нет, конечно! Затяни пока. Аня приедет, пропишет тебя у себя. Будете жить вместе. Зачем вам отдельно-то?

– Именно што так. Нам бы только вместе. А не то Аня обидится, скажет, мама, мол, ты от нас куда же это? А?

– Да ясно, ясно, теть Шура. Ты, главное, говори им: Аня приезжает скоро, вот, мол, вот… подождать, мол, надо. Вот и все.

– Ну, спасибо тебе, Лид. Растолковала старухе. А то се дня милиционер пришел – у меня и поджилки затряслись.

И обе они, Петровна и Лида, отходчиво рассмеялись.

– Ничего, теть Шура, не боись. Дело житейское. Как там Алешка ваш?

– Алешка? – Петровна махнула рукой – то ли обрадованно, то ли благодарно. – Растет. В Кольшу, кажись, пошел – и тихой будто на вид, а внутри не поймешь его. Заглянула б как-нибудь, а, Лид?

– Теть Шура, я б с радостью, да сама знаешь… своя семья.

– Замуж вышла? – всплеснула руками Петровна.

– Ага!

– Вот так радость у тебя! А я и не слыхала… Ну, Лидуха, ты совсем молодец! А он кто же у тебя?

– Да тут, наш один, из заводоуправления. Покажу как-нибудь.

– Ну, дай вам Бог счастья, – стала прощаться Петровна. – Пойду уже. А то прозеваю Яновскую, опять милиция придет.

– Ну, ни пуха ни пера, теть Шура! А Ане письмо поскорей пиши, а то она неизвестно чего там думает.

– Это уж да, Лид, как домой приду, так сразу и отпишу. Ну, бывай здорова.

– До свиданья, теть Шура!

Яновская носила круглые очки – вид строгий и даже суровый; но Петровне она улыбнулась как старой знакомой:

– Присаживайтесь, Александра Петровна.

– Спасибо. – Старуха осторожно присела на краешек стула.

– Вы извините, я сейчас… – В комнате у Яновской толкался народ, с бумагами и справками – все свои, жэковские; через минуту-другую, подписав разные бумаги, Яновская осталась за своим столом одна.

– Что же вы так долго не приходили, Александра Петровна?

– Да вот такое дело… некогда все… а сегодня как раз старшина…

– Ну да, мы решили милицию подключить, – снова улыбнулась Яновская, – думаем, милицию-то уж вы послушаетесь.

– Это уж, конечно, как не послушаешься.

– Та-ак, сейчас… – Яновская порылась в ящиках стола, достала нужную бумагу. – Вот, Александра Петровна, распишитесь вот здесь – внизу, и с этой минуты вы владелец собственной комнаты. – Яновская протянула Петровне ордер и авторучку.

Старуха взяла ручку, бумагу, начала высматривать место, где нужно поставить подпись.

– Нет, не на ордере. А вот здесь, в книге… мол, я такая-то такая, получила ордер на руки… и так далее… такого-то числа.

– А как же это писать-то?

– Нет, Александра Петровна, вы просто распишитесь вот здесь. А остальное там уже написано.