– Располагайся, дочка! – Мне кажется, или в голосе матери проскальзывают нотки неловкости. Неужели ей бывает стыдно? – Здесь не так много места, зато уютно. И главное, Тася, в этой части дома ты будешь в безопасности!

Всё так очевидно.

Но людям свойственно упускать из вида главное.

Всю ночь просыпаюсь от странных звуков: то ли за озером воет зверь, то ли ветер плутает по вентиляции. Не знаю, о какой безопасности говорила мама, но здесь, на отшибе дома, ощущаю себя до невозможности уязвимой: позови я на помощь – никто не услышит.

Гоню от себя тревожные мысли, сваливая их на усталость. На всякий случай подпираю дверь стулом и, чтобы отвлечься, достаю из рюкзака наушники и ставлю в смартфоне на репит любимую композицию. Я – неправильная девочка: обожаю старый рок и знаю наизусть всего Bon Jovi. Жека всегда подтрунивал надо мной, мол, родилась не в своё время, а Амели ворчала, смешно хмуря лоб, и называла меня в шутку «Таисием». Ещё бы! Девчонки, по её мнению, должны слушать попсу и сходить с ума по красавчикам с томными голосами, не то что я. Так, с улыбкой на губах и проникновенной мелодией из 90-х в наушниках, я и засыпаю.

Моё утро тяжёлое и серое. Бессонная ночь даёт о себе знать головной болью, а разрядившийся мобильный – не сработавшим вовремя будильником. Я проспала. Впрочем, это не важно. Вынужденные каникулы – огромный плюс моего переезда. Огромный минус – отсутствие в моей каморке душа. Нет, я не избалованная принцесса, но каждый раз обходить здоровенный бассейн, пугающий своей бездонной синевой, чтобы просто вымыть руки или почистить зубы, весьма утомительно и, если быть до конца честной, немного страшно. Я не люблю воду. Так и не научилась плавать. Там, где мелко, я с радостью плещусь или просто мочу ноги, но глубина меня пугает. Наверно, поэтому кожа покрывается мурашками, когда я ступаю по белоснежному кафелю вдоль безлюдного бассейна в сторону душевой.

«Я привыкну. Это ненадолго».

Вытерев полотенцем волосы, возвращаюсь. Перекладываю вещи из сумки в небольшой шкаф, а книги оставляю на столе. Переодевшись в джинсы и однотонный топ, решаюсь выйти на кухню и, наконец, перекусить.

Мягко, почти невесомо ступаю пушистыми тапочками по глянцевой поверхности пола и вздрагиваю, когда входная дверь в прихожей с грохотом закрывается и хмурый голос Мещерякова эхом отдаётся от стен:

–Это было непросто! У нас два месяца, Лиза, не больше! Потом мне придётся…

– Уверена, Тася на дольше и не останется, – с придыханием обрывает речь отчима мама.

– Надеюсь! – гремит Вадим. – Очень на это надеюсь!

Ничего не изменилось: я снова некстати, снова мешаю… Знаю, что подслушивать нехорошо, и, будь я посмелее, то, гордо задрав нос, вышла бы сейчас к отчиму и с улыбкой от уха до уха поздоровалась. Но я трусиха! Прячусь под лестницей и стараюсь не дышать.

– Завтракать не буду! Пойду к себе. – Над головой слышатся тяжёлые шаги: Мещеряков мужчина крупный, грузный, и подъём на второй этаж даётся ему нелегко.

– Как скажешь, милый, – лебезит перед ним мама и, стуча каблучками, удаляется, а я, немного отдышавшись, выбираюсь из своего укрытия.

– Доброе утро! – Моя надежда поесть в одиночестве рушится на глазах: на кухне за огромным столом замечаю Нику.

За годы, что мы не виделись, она превратилась в настоящую красавицу. Тёмные волосы шоколадного оттенка переливаются янтарным блеском в робких лучах апрельского солнца. Тонкие черты её лица настолько правильные и женственные, что я начинаю сомневаться в нашем с ней родстве. Да и фигура у Ники что надо: пышная грудь, осиная талия, ноги от ушей – моя сестра всегда была безумно красивой, а сейчас и вовсе расцвела. Ника сидит ко мне вполоборота, закинув ногу на ногу. Короткая юбка, лаковые туфельки на тонком каблуке. Спина ровная, плечи расправлены – королевская стать и осанка. Изящными пальчиками Ника держит кофейную чашку, крошечными глотками попивая ароматный «эспрессо», и абсолютно счастливым, неподдельно влюблённым взглядом смотрит на своего собеседника – наглого, лживого Ара.