– А почему нет? – Алекс улыбнулся. Он либо не замечал моего раздражения, либо старательно делал вид.

– Ну, она же спала со всеми подряд.

– Не обязательно быть проституткой, чтобы спать со всеми подряд, поверь.

– Ты оправдываешь Аннет? – я выдернула руку из его ладони.

– Не понимаю, почему ты считаешь, что она вообще нуждается в оправданиях, – он остановился и развернулся ко мне. – Аннет не делает ничего предосудительного.

Мне следовало бы сменить тему или постараться сгладить углы, миролюбиво согласившись с ним, но я уже завелась.

– Но она хозяйка борделя! – я всплеснула руками.

– И что? Это всё легально, девочки работают добровольно. В чём её грех? – он нервно скривил губы. – Я регулярно пользовался услугами проституток и, поверь, они такие же люди, как и остальные. Некоторые добропорядочные женщины сделали много больше зла, чем эти, по сути, несчастные девочки.

– Это грязный бизнес, Алекс! Ты никогда не задумывался о том, что девчонки идут работать туда не по призванию? Их затаскивают обманом, или заставляет крайняя нужда. Может, в твоей Германии всё и правда так радужно, как ты говоришь, но в России большинство проституток находятся на положении рабынь!

– Тебе-то это откуда известно? Что ты, девятнадцатилетняя девочка, выросшая в тепличных условиях, можешь об этом знать? – он не повышал голос, но в его напряжённой позе я ощущала угрозу.

– Я знаю, потому что одна из девчонок из моей группы чуть не попала в такой бордель! Поехала в Москву на заработки и едва не оказалась в сексуальном рабстве. Хорошо, что у неё брат полицейский, смог её вытащить.

– При чём тут твоя подружка и Аннет?! Не переводи тему! – он всё же повысил голос и отступил на шаг. – И заявляя, что все проститутки – рабыни, ты фактически называешь меня насильником.

– Я не это имела в виду, Алекс. Я просто хочу сказать, что Аннет занимается грязным бизнесом и нам лучше не общаться с ней и её мужем.

– Ты сама это им скажешь? – он приподнял брови. – Я не хочу больше видеть вас, потому что вы недостаточно порядочны?

– А почему бы и нет? – я тяжело сглотнула ставшую вдруг горькой слюну, подспудно ощущая, что уже проиграла в этом споре.

– Может, потому что это свинство – судить людей, когда сама далеко не монашка? – сказал он со знакомой ровной интонацией, от которой по спине пробегали мурашки.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, ощущая, как болезненно сжался желудок.

– Тот парень, Эдуард, ты ведь ушла с ним по своей воле, не так ли? – он чуть склонил голову. – И кто-то другой – не я, разумеется, – мог бы сказать, что ты его спровоцировала. Разве нет?

– Ты считаешь, что я виновата… – несмотря на палящее солнце, я чувствовала, как по телу разливается холод.

– Не перевирай мои слова, я лишь сказал, что пуритане, к которым ты себя причисляешь, осудили бы твой поступок. А я, напротив, не делаю этого. Как не осуждаю и Аннет, в отличие от тебя. – Он умолк и многозначительно посмотрел на меня.

– Ты так говоришь, словно влюбился в эту Аннет и хочешь переспать с ней! – выкрикнула я против воли, перед глазами всё поплыло.

– Нет, она мне безразлична, но мне бы не помешало немного подпитки, – пожал плечами Алекс, а потом взял меня за руку и увлёк за собой. – Я начинаю ощущать нехватку энергии.

Мы неторопливо шли по пляжу, во влажном песке отражалось светло-голубое небо, вдаль уходило бескрайнее море, а над ним висел круглый раскалённый диск солнца, но я не замечала всего этого. Меня знобило. Алекс оказался прав: я несправедлива к Аннет, но разве ревность не достаточное для этого оправдание?

– Ты хочешь завести интрижку? – я снова выдернула руку из его ладони и остановилась.