Набегают на берег сном волны-скитальцы,
И ласкает тут быль чуть живой ветерок.
Сочных фруктов свежей нет, чем те, что сорвали
Только что, и отрадную влагу с них пьют.
Тут и времени нет, да и нужно едва ли,
Только мирный покой грешно раем зовут.
От уютного места возникнет тревога,
Вновь отринет все сердце, домой поманя,
Где родился, знакома судьба и дорога,
Словно создал Бог край мой, взглянув на меня.
«Терзаем ли безумьем думным…»
Терзаем ли безумьем думным
С остекленевшим взглядом в ночь,
Иль в граде суетном и шумном
Я представляю, что б мне смочь.
Остаток времени, мне данный,
Боюсь доселе растерять,
На небе месяц первозданный
Над смыслом пробует сиять.
А други, прошлое вобравши,
Остались при иных делах
И, незаметно ускользавши,
Уж не на первых где порах.
Ослепло время, изменилось,
С подменой ценности вещей
В скупую жабу превратилось,
Как беспристрастный казначей.
Да вот в гробу карманов нету,
Ничто с собой не уволочь,
И оттого жизнь ценим эту,
Как неприкаянную дочь.
«Ворует осень каждый день…»
Ворует осень каждый день
Длину больного дня,
На землю пала неба тень
И, дождиком звеня,
Готовит нас она к зиме,
Листвою наследя,
И грустно кажется и мне,
На сонный свет глядя.
Настало время уходить
В себя и прочь от нас,
Случится все еще любить,
Бессилен сердцу час.
А помнишь, помнишь,
Как тогда, когда блестела ночь,
Меня с собою ты ведешь
К дарам природы прочь.
Угрюмо высятся дома,
Сплошь сырость мокрых стен,
Я не сошел с ума едва,
Изведал ясный крен.
Ушла и ты, уходит все,
Мурашками бьет дрожь,
И ветер горький слух несет,
Остался мне лишь дождь.
И даже он исчезнет весь
Под холод зимних дней,
А в сердце тяжесть, горесть, резь —
Достаточно, добей.
«Не тревожься обо мне, как прежде…»
Не тревожься обо мне, как прежде,
Матушка, и многому не верь.
Где меня встречали по одежде,
Ну а где кидали к носу дверь.
Всех простил, крадусь котом несмело —
Без опаски не готов бродить,
Все вокруг давно перекипело,
Доживать осталось мне – не жить.
Из покрова тьмы меж сизой ночи
Тенью древ сдвигаются враги,
Не смыкают оные ведь очи,
Сердцем всепрощающим наги.
Круговерть пургой покрыла волю,
От улыбок едких в горле ком,
Пробежаться босиком б по полю,
Рожь златую взять бы на излом.
А еще могу сказать тебе я:
То, что предрекала, все сбылось,
И, шипами колкими довлея,
Все внутри по крови разошлось.
Ухвати, туман, меня за руки,
Спрячь от суеты, кристальный дождь.
Уловил вселенские я звуки —
Оттепель в душе, судьба, не трожь.
«Всех нас сюда занесло…»
Всех нас сюда занесло
Ветром попутным, наверно.
Может, кому-то назло,
Ну, а быть может, не скверно,
Тут вот побыть иногда —
Многого это не стоит.
Каждая в мире звезда,
Тайнами сущность закроет.
Все мы живем как-нибудь,
Кто-то – никак. Что ж, печально.
Каждому выведен путь,
Богу знаком изначально.
Спит моя радость во мгле,
Вспомнит она и забудет,
То, что не надобно мне,
С временем, может, прибудет.
Нет, не сужу, не ряжу,
Думаю, вряд ли отменно,
Если я просто лежу,
В стену глядя неизменно.
Темные ночи и дни,
Долгие встречи, разлуки,
Годы лишь мне дороги,
Все остальное – от скуки.
Выпито столько до дна,
Тостов предложено много.
Что же опять не видна,
Жизни кривая дорога?
Знаете, я ведь летал
Вольною птицей над полем,
Знаете, раньше я знал,
Где эта вольная воля.
«Иной раз хочу умереть…»
Иной раз хочу умереть,
Проникнуть в мир истины вечной,
Мне б в небе бескрайнем узреть
Твой взор, опоясанный свечкой.
Куда б ни отправился я,
Я жду твоего в сердце гласа.
Накрыта тобою земля,
И к ночи спускается ряса.
И этот испорченный мир
Такой все ж маняще-прекрасный!
У воронов близится пир —
С того ли закат нынче красный?
Стремлюсь иль, свод рук опустив,
Решить Богу все дозволяю,