По правой стороне, где ты прошёл,
Сегодня поутру цветы проснулись,
А слева только пыль и суходол.
…
Есть странности у всех и есть пробелы,
Но, если разобраться не спеша,
Жизнь без изъянов станет черно-белой,
А с трещинами цветом хороша.
У камина
Снег срывается, с дождём
Перемешанный.
Злится осень за окном,
Ветер бешеный.
Белый саван шьёт зима,
Да с прорехами.
Воробьи дрожат в домах
Под застрехами.
Непогода во дворе
Вяжет кружево,
От неё сегодня мне
Занедужило.
А камин теплом зовёт,
Дух берёзовый.
На полешках уголёк
Жёлто-розовый.
Скрипнет кресло, на полок
Ноги вытяну
Да налью себе чаёк
С цветом липовым.
За окошком чехарда
Дождь со льдинками.
А в печи трещат дрова…
Чай с малинкою…
Взгрустнулось
Опять взгрустнулось… Небо налилось
То ли дождём, то ли тяжёлым снегом.
Промокший город надоел до слёз…
Хочу туда, где ветер пахнет хлебом.
Туда, где в бирюзовой глубине
Сверкает солнце… Яркое… Большое…
Где свет зари… Где в гулкой тишине
Поёт родник… Где выпь ночами стонет.
Туда, где звёзды в небе – как горох,
Рассыпанный по чёрному атласу…
Где нет машин, асфальта, поездов…
Где соловей… Где жбан с ядрёным квасом.
Туда, где ива плачет у ручья…
Где майский жук гудит над головою…
Где слышно, как рождается заря…
Где лес шумит… Где птицы гнёзда строят.
Туда, где свист отточенной косы…
Где запах хвои пополам с душицей…
Где ожерелья утренней росы…
Где пьяный дух…
И где так сладко спится…
Детство???
Рецензентам-критиканам, досуже рассуждающим о детскости глагольной рифмы, посвящается.
Ах, Пушкин! Ай да сукин сын!
У вас совета не спросил,
Когда писал: «Под небесами
Великолепными коврами
Блестя…» – А далее по тексту…
Впал, чёрт возьми, Сергеич в детство.
Пуржит февраль
Уже который день подряд
Пуржит февраль. Деревья спят,
Укрыты чистыми снегами.
Над головой за облаками
Не видно солнца – лишь пятно
Чуть ярче. Под моим окном
Дворовый пёс уже не лает,
Забившись в будку, наблюдает,
Как обнаглевшая сорока,
С забора прыгнув шустро, боком,
Шныряет в миске у него.
Заиндевевшее стекло
Расписано узором нежным.
Под покрывалом белоснежным
От ветра спрятались дома.
Пуржит февраль. Поёт зима
Уныло песню. У печи
Боками греет кирпичи,
Клубком свернувшись, рыжий кот.
Трещит мороз. Февраль идёт,
Ступая крепко, по-хозяйски.
А за зимой в чертогах майских
Уже колдует соловей,
Звенит бубенчиком ручей,
Кивает ландыш головою,
И плещет небо голубое,
Витает стайкой мошкара…
Всё солнца ждёт.
Весна, пора!
Ранняя гостья
Мне утром постучались в двери…
Настойчиво… Слегка зверея
От беспардонности такой,
Готовый разразиться речью:
Мол, не позволю столь беспечно
В один законный выходной
Кому-то нарушать покой, —
Плетусь к порогу… Открываю
И… в восхищенье замираю.
Смахнуло вмиг остатки сна…
Передо мной стоит… Весна!
Обручальное
Голоса смешались, лица,
Звон трамваев. Шум колёс.
Бросить всё. Уйти. Забыться.
В лес. К реке. На дальний плёс.
Под раскидистой ветлою
Дом построить из ветвей.
С первозданной тишиною
Обручиться…
Хоть на день.
Пусть играют Мендельсона
Ветер, травы и вода,
А венчальною короной
Станет первая звезда.
Пригласим на свадьбу другом
Непоседу-воробья,
Иволгу возьмём в подруги,
Тамадою – соловья.
Пусть гостями сосны станут,
Ели и могучий дуб.
А берёзки с тонким станом
Нам заздравную споют.
Угощеньем будут росы,
Трав медвяных аромат.
Ивы, распуская косы,
«Горько!» нам прошелестят.
Ложе брачное покроем
Простынёй седого мха,
Пень нам будет изголовьем,
Одеялом – облака.
Этой ночью не затрону
Непорочности твоей.
Ранним утром снова в город…
Но вернусь…
Хотя б на день.
Откровение
Как музыкант струны скрипичной
Едва касается смычком —
Сначала робко, а потом,
Своим дыханьем согревая,
Смелеет, пальцами лаская
Изгибы тонкие её,
Взывает скрипку к откровенью,