Завывание сирен ударило по ушам, сине-красные вспышки проблесковых маячков замерцали в осколках, засыпавших кабину.

Прибыла кавалерия.

Вместо облегчения она почувствовала так хорошо знакомый ей страх.

Образы, разбуженные на сеансе у доктора Катарини, по-прежнему цеплялись за мозговые извилины, подобно ядовитым водорослям, опутавшим погибающий коралл.

Подъезжая к дому, Максим окинул взглядом травянистый участок соседа, престарелого и одинокого любителя копаться в земле.

И тут же резко затормозил посреди узкой дороги, тянувшейся между зданиями, вышел из машины, перелез через изгородь и, встревоженно хмурясь, медленно зашагал по идеально подстриженной траве к железяке, покрытой ржавчиной, красной, как марсианская почва. Вытащил из-под ближайшего деревца массивную подпорку и воткнул ее в центр железяки. Две острые челюсти с леденящим душу щелчком захлопнулись, и деревяшка переломилась.

– Эй, какого черта вы делаете на моей земле?! – крикнул появившийся из дома старик. Он шел прихрамывая и возмущенно жестикулировал.

Максим медленно повернулся, дожидаясь, когда тот приблизится, чтобы можно было разговаривать, не повышая голоса.

– Кто вы такой? – недовольно буркнул сосед.

– Можете объяснить, что это? – Максим указал на ржавую хищницу.

– Не ваше дело! Да еще подпорку сбили и…

– Я задал вам вопрос, – перебил Максим. – Что это?

– Капкан на лис. Мерзкие твари таскают у меня птиц из курятника! – Старик нелепо изогнулся и указал рукой на загон с клетками.

– Я вижу за вашей спиной еще один. Сколько их всего?

– Что вы ко мне прицепились, а? Давайте уходите, не устраивайте скандала.

Максим прищурился и посмотрел в глаза куриному защитнику?

– У вас есть разрешение на установку капканов?

– Я на своей земле – что хочу, то и делаю. А вы что, из полиции?

Максим достал из внутреннего кармана удостоверение и помахал им перед носом собеседника. Тот разинул рот, и на оплывшем от удивления лице обозначились мелкие трещинки и морщины.

– Эти проклятые рыжие твари душат кур! У меня нет права защищать свое имущество?

– Так вы получили разрешение префектуры? – поинтересовался Максим и убрал удостоверение.

– Ну…

– Даже если бумажка имеется, – продолжил Максим и присел на корточки, – ловушки должны быть разрешенных моделей, а эти…

– Ладно, ладно, я все понял, – проворчал старик. – Уберу.

Максим поднялся, сунул руки в карманы и посмотрел по сторонам, чувствуя на себе опасливый взгляд соседа, явно прикидывающего, какое еще нарушение может отыскать въедливый инспектор.

– Очень хорошо, спасибо, – наконец произнес Максим, прошел по траве к деревянным воротам, отпер их и бросил через плечо: – Я живу совсем рядом, в доме на опушке.

Старик что-то проворчал в бороду. Он все понял без лишних объяснений.

Шины скрипнули по гравию стоянки, и тут Монсо увидел хозяйку своего дома, женщину с подсиненными седыми волосами и задиристым характером. Она за словом в карман не лезла и вечно появлялась в самые неудачные моменты, а ее лексикон мог шокировать добродетельных обывателей.

– Надо же, вот и вы наконец! – сказала она и пошла к нему, тяжело опираясь на трость.

Максим подозревал, что этот аксессуар ловко дополнял арсенал якобы беззащитной бабульки, позволяя ей казаться еще уязвимее, хотя летними вечерами, орудуя лопатой, она могла бы дать фору мужику-огороднику.

– Вы не на службе? – поинтересовалась она.

Тон недовольный – она сочла, что он ответил недостаточно быстро.

– Покормлю кошек и поеду.

– Вот что я вам скажу, мой милый: если бы о людях вы заботились так же хорошо, как о бродячих котах, стали бы матерью Терезой, ей-богу!