— Очень интересно, я и не знала, что у меня вообще есть любовник, — печально рассмеялась я.

— Ну да, вы же сами купили квартиру и иномарку, на которой подъехали к дому? Как же, — с пренебрежением проговорила Смирская. — Любовник и купил, не так ли?

— Квартиру действительно купил мне отец, а машину я сама приобрела в кредит, недавно его выплатила, — почему-то оправдывалась я.

— И это ложь, зачем говорите неправду? Мы же все знаем. Ваш отец умер пятнадцать лет назад, так и не удосужившись удочерить вас, — переврала информацию Оскольская.

— Пятнадцать лет назад умер мой отчим, отец же жив, — хотела я что-то еще объяснить, но меня прервала Полина Васильевна:

— Ладно, это не важно. Показывайте, какую одежду купили девочке за это время, — приказала она не терпящим возражения тоном.

— Одежду? Но вы же были неделю назад. Пока я ничего нового не купила Ксюше. Но скоро нам нужен будет зимний гардероб, малышка из старого выросла.

Но и в этот раз меня не услышали.

— Вам же выплачиваются дополнительные деньги от мэрии Москвы. Почему вы не купите девочке более качественную одежду, а не из секонд-хенда? — теперь на меня напирала Евгения Павловна. — Эти платья и футболки только выбросить. Неужели вам самой не стыдно приводить девочку в такой одежде в детский сад?

Что? Это уже перебор. Да как они вообще могут такое говорить?

Нет. Нельзя срываться. Нужно успокоиться.

Вдох-выдох… Вдох-выдох…

— Одежду для Ксении я покупаю в детском мире, — почти ровным голосом сказала я, но мне явно не поверили. Обе визитерши синхронно поджали губы и с презрением посмотрели на меня.

— Мама Марина, а что у нас на ужин? — возникла в проеме комнаты Ксюня.

— Сейчас пожарю котлеты и отварю гречку. Будешь? — спросила я, на мгновение забыв о гостях.

— Вы собираетесь жарить котлеты? Еще и полуфабрикаты, наверное? — опять начала свою песню Смирская. — Детям нужно готовить на пару. У вас есть пароварка?

— Пароварка? — озадаченно посмотрела я на женщину, та почувствовала мою слабину и начала дальше читать мне нотации:

— Жареное вредно для желудка. Детям нужна здоровая пища, никаких углеводов и… — она все говорила и говорила, пока ее не прервала коллега:

— А почему у вас ребенок до сих пор не накормленный? — гневно поинтересовалась Оскольская.

Я посмотрела на нее как на умалишенную. А ничего, что это по их вине я не могу приготовить ужин?

Нужно успокоиться. Нельзя говорить все то, что я сейчас думаю.

Вдох-выдох… Вдох-выдох…

На этот раз меня спас участковый инспектор.

— Время, отведенное для визита, завершилось, — устало отметил лейтенант Тимуров. — Пора дать возможность Марине Николаевне приготовить ужин для Ксении.

— Но мы еще не все проверили, — запротестовали в голос женщины.

— Значит, проверите в следующий раз. Вы и так посещаете эту семью чаще, чем нужно, — спокойно произнес инспектор, жестом приглашая работниц опеки на выход.

— Мы еще вернемся, — недовольно выдала Полина Васильевна, выходя из квартиры.

***

Поздно вечером, уложив спать Ксюшу, я позвонила отцу.

— Привет, папа, как у тебя дела? — начала я издалека.

— Нормально, Мариша. Работаю. Егор заведовать хирургией предлагает, но я думаю. Не уверен, что мне нужна эта бумажная морока, — хмыкнул родитель и перевел разговор: — У вас как дела с Ксюшей? Почему в гости не приезжаете?

— Постараемся в выходные выбраться к вам, — сказала я в надежде, что у меня получится исполнить обещание. Нравилось мне приезжать в загородный дом отца. — Как Галина Леонидовна?

Галина Леонидовна — доктор нашей клиники, врач-окулист. Они с папой были знакомы больше десяти лет, а четыре года назад внезапно для всех, кроме меня, поженились.