– Прошу прощения за опоздание, я Роман Верховодин.

Адовцев отодвинул рукав куртки и посмотрел на массивные часы, и в этот миг Роман Верховодин странно дернулся и тяжело опустился вниз. Наталья вскрикнула и наклонилась над ним – его висок был пробит пулей, кровь хлестала фонтаном, мужчина был мертв.

Послышался звон бьющегося стекла: подбежавший официант упал в обморок, увидев кровь на блестящем кафеле. В кафе началась паника, женщины громко завизжали, народ бросился бежать из помещения с криками о помощи.

Сергей выскочил из-за стола и опустился на пол, поднял обеими руками голову Романа, огляделся вокруг. Наталья сидела в оцепенении и не могла никак отделаться от одной мысли, ей не давал покоя вопрос: почему Адовцев посмотрел на часы, и в ту же секунду Верховодину вышибли мозги?!

Их взгляды встретились. Третьякова стиснула зубы и без колебаний побежала к выходу. На улице перед ней как раз притормозило такси, девушка запрыгнула в машину и громко закричала, чтобы водитель трогался. Она попросила отвезти ее в областное УВД. Еще убийств не хватало! Если убирают свидетелей, все более чем серьезно. Получается, Адовцев подчищает хвосты, вот какая его миссия в этих запутанных делах, и надо успеть поговорить с остальными очевидцами. Черт, Павел!

Она едва не задохнулась от приступа паники, пока набирала номер брата. Длинные гудки отдавались больными ударами сердца. Наконец услышала родной голос.

– Слава богу! Я в Волгограде, еду в Волгоградское областное УВД, узнаю все, что мне надо, и вернусь.

Павел сообщил, что ему удалось избавиться от наручников и он в храме. Наталья не стала вдаваться в подробности, самое главное, что брат в порядке и теперь в безопасности. Этот Адовцев совсем ее запутал… Вчера она ему поверила, а сегодня такое произошло. Если бы она не полетела в Волгоград, так и ходила бы перед ним, развесив уши, будто глупый спаниель… Вот дура! Девушка дала себе смачную пощечину. Водитель такси странно на нее посмотрел, но комментировать не решился. Его дело маленькое – везти пассажиров до места назначения, а там пусть делают что хотят… Лишь бы его не трогали.

В Волгоградском УВД высокая седая женщина в форме ответила Третьяковой, что дело передано в Москву и больше не числится в их юрисдикции, никакой информацией она не в силах помочь. Наталья в бешенстве оглядывала светлый кабинет с унылыми занавесками, среди кучи папок и бумаг выделялся одинокий кактус. Цветок стоял на сером окне и качался от ветра, бьющегося в щели старых рам. Она подумала, что сейчас очень похожа на этот цветок… Такая же одинокая и без единой мысли, что делать дальше.

Она решительно набрала номер Котова.

– Орать потом будешь, достать координаты людей, проходящих свидетелями в деле с призраками над водой, сможешь? В Волгограде я, да! И ни хрена не уеду, пока не узнаю хоть что-нибудь! Верховодину при мне вынесли мозги, мать твою, Котов, а ты говоришь «Садись на самолет и лети домой»!

Василий Петрович поможет, только будет кричать, как потерпевший, после… Котов был ей вместо отца, в этом роде. Дай волю, выпорол бы армейским ремнем как сидорову козу. Полковник заметил Третьякову еще на практике и стал ей протежировать, даже ходили слухи об их непрофессиональной связи, что мало волновало обоих. У Котова была дочь от второго брака, на несколько лет младше Натальи, которую он безумно любил, так что отцовские инстинкты активировались, когда он прочитал личное дело Третьяковой Натальи Антоновны, выросшей без отца.

Мобильный завибрировал, Наталья вытащила острый карандаш из глиняной кружки на столе и на чеке, кучи которых вечно хранились у нее в карманах, нацарапала номера с именами.