– Ничего особенного от вас не потребуется, – следователь бросил на неё быстрый взгляд и глаза его сверкнули. – Вот тут, – он вытащил из кармана клочок бумаги. – Данные и координаты девушки. Вы прямо сейчас передадите их ему. И всё.

– Скажите, а…

– А если вы откажетесь – может быть, пойдёте по делу как соучастница, а может быть – Миктиан найдёт вас раньше… Зачем ему лишние свидетели?

Полина пожала плечами. В конце концов, с неё не убудет.

– Спасибо за желание сотрудничать, – следователь вдруг оглянулся. – Если вы не против, давайте отправим информацию прямо сейчас.

– Жанночка, мне кто-нибудь звонил? – возвратившаяся с обеда Полина остановилась возле секретарского стола.

– Нет, почти никто.

– Как это понимать? – обед, состоявший из стакана сока и микроскопической порции фруктового салата, не настроил Полину на благодушный лад.

– Два раза звонил… – Жанна опустила свои ясные глазки в ежедневник – Росинский Иван, но передать ничего не просил.

– Ясно. Больше никто?

– Нет. Ни следователь, ни господин Баст не звонили. Полина, а почему вы сами не позвоните?

– А вот это тебя не касается.

– Извините… Просто я подумала… Очень странно, что следователь не оставил телефон. Обычно они свои визитки всем оставляют, я в кино видела. А этот… и сам какой-то непонятный… Мне даже показалось, что он меня обнюхивает, – Жанна смущённо хихикнула.

– Ладно. Работай. Будут звонить – соединяй всех.

Полумрак кабинета, раньше приносивший Полине чувство уюта и покоя, теперь стал её пугать. Но за поднятыми жалюзи оказалось только серое московское небо, мокрые крыши соседних домов и косые чёрточки дождя. Она отошла к столу и нажала кнопку селектора.

– Жанна?

– Да?

– Жанночка, посмотри в интернете телефон… Ну, ты же записала, откуда был следователь?

– Хорошо, я сейчас посмотрю.

Где-то внизу, на улице, пронзительно закричала автосигнализация. Полина прислушалась. Нет, чужая.

Она сидела на кухне. Перед ней на мраморной доске стола, сверкая всеми своими гранями в ярком, но холодном свете ламп, стоял стакан. Рядом тускло светилась едва ли не на половину опустошённая бутылка – ром.

Полине было страшно. Когда сегодня днём Жанна попыталась связаться со следователем, оказалось что никакого следователя Михаила Мечникова в природе не существует. После этого известия она уже сама по своим каналам – не даром же в названии её агентства стояло слово «international» – попыталась разыскать следы Миктиана Баста. Но иностранца со странным именем тоже словно бы и не существовало в природе. Мало того: когда сегодня она попыталась связаться с девушкой, данные которой два дня назад ей передал лже-следователь, оказалось, что – те же два дня назад – эта девушка покончила с собой.

– Кто ты такой, а? – поинтересовалась Полина у Миктиана Баста, стоявшего за окном, не взирая на двадцать первый этаж и полное отсутствие балкона. Он улыбнулся. – Ты вампир, да? – она потянулась к стакану. – Ну, стой, стой… – она сделала глоток. – Я тебя не приглашаю войти, слышишь!

Ночной гость расхохотался. Повинуясь короткому властному движению его руки, окно распахнулось.

– Ты пригласила меня в свою жизнь. Этого вполне достаточно, – произнёс знакомый бархатный голос, Миктиан Баст шагнул в кухню. И в ту же секунду послышался звон стакана, выскользнувшего из пальцев Полины. Она зажмурилась.

Проснуться. Проснуться. Полина открыла глаза. Первое, что она увидела, был Ванечка. Он стоял к ней вполоборота, в глазах его блестели слёзы, модные джинсы чуть не до колен оказались перепачканы коричневой грязью. Она закричала, но Ванечка даже не обернулся: он, не отрываясь, смотрел куда-то в сторону. Рядом стояли ещё какие-то люди, некоторые были ей знакомы, других она не знала. Потом она увидела Жанну. Кутаясь в пальтишко, она стояла возле Ванечки, и Полина заметила, как он обнял её за плечи. Но на её возмущённый крик опять никто не отреагировал.