– А ты предупреждала, что приедешь?

– Сын знал.

– Может он не сказал ей, а то приготовила бы она.

– Не знаю. Вот вышла она из ванной, налила себе кофе, ей кто-то позвонил, она ушла из кухни. Так мы и пили чай с внуками и сыном. Потом она вышла уже одетая, сказала, что с подругами уже давно договорилась съездить куда-то. Вот так она меня приветила.

– А что же сын?

– А что он мог сделать? Он сказал, что она его предупреждала, что ей надо будет с подругами съездить. Вот и все. Мы с ним кушать вместе приготовили, я поиграла с внуками, да и ушла к своему брату ночевать.

– А он у тебя в том же городе живет?

– Да, недалеко живет. Только в гости никто его не звал и не зовет. Как вроде чужие. Вот тоже остался осадок.

Мы обе помолчали.

– Еще чашечку чаю?

– Нет, спасибо, уже напилась, и спасибо, что выслушала, даже легче стало.

– И мне стало легче. И вроде не так все было обидно. Ведь если бы я заранее с кем-то договорилась, то тоже поехала, наверное, не смогла бы людей подвести.

– Вот и я, когда рассказала тебе, теперь тоже кажется, ведь правда меня никто не просил, а раз сама помогла, тогда для чего дочери высказывала? Ведь она одна с маленькой дочкой справляется и ничего. Не в грязи живут и сытые.

– О, привет, проходи!

– Здравствуй, решила к тебе заглянуть в гости, хотя я снова нежданный гость.

– Жданый, жданый, проходи. Голодная?

– Нет. Просто зашла поговорить.

– Давай тогда хоть чай или кофе попьем. Пошли на кухню.

С такими неожиданными визитами ко мне приходит только моя старшая сестра. Она идет мимо моего дома с работы и иногда заходит. Как правило эти визиты связаны с её плохим настроением. Я знаю это заранее, поэтому встречаю радушно и выслушиваю.

– Что будешь?

– А чем так вкусно пахнет у тебя?

– Я приготовила картошку с мясом в духовке. Будешь?

– Буду, аппетит проснулся.

Какое-то время мы молча едим, а потом сестра начинает рассказывать.

– Я не понимаю, что происходит с моим сыном.

Так начинаются все её рассказы, но я поддерживаю разговор:

– Что он натворил в этот раз?

– Ты же знаешь, что я все делаю для него. Я живу для него.

– Я знаю. Что он в этот раз сделал?

– Послушай и скажи, разве я что сделала неправильно? Чем-то обидела его?

Сестра вздыхает, машинально теребит в руках кусочек булочки, крошки падают на стол, она их собирает, забрасывает в рот и снова крошит булочку. Я терпеливо жду её рассказа. Не мешаю крошить булку. Это привычка у сестры с детства, она всегда крошит хлеб или булку, когда собирается с мыслями. Накрошит, потом крошки собирает и съедает.

– Вчера мне сын сказал, что я мешаю ему жить, что лезу в его жизнь.

Она поднимает глаза от булки, смотрит на меня, в глазах появляются слезинки.

– Вроде бы это уже не первый раз он тебе говорит? Что стало поводом в этот раз?

– Он привел домой девочку… ты бы её видела! Волосы чёрные, глаза подведены черным. Губы черные!

– Гот что ли?

– Кто знает, как они сейчас называются? Я пригласила их к столу. Она руки не помыла, села за стол, сразу взяла пирожок и стала есть.

– Может сильно голодная была?

– Может. Но руки ведь помыть могла. А еще у нее ногти черным лаком накрашены.

– Ты же знаешь, что некоторые считают это модным.

– Я знаю, но у неё еще в ушах много сережек, в носу, в брови… и как оказалось во рту тоже железка вставлена.

– Я слушаю тебя и не понимаю, ты разве никогда не видела так одетых девочек? С проколотыми ушами, бровями, носом?

Сестра снова стала крошить булку, потом посмотрела на меня и с досадой произнесла:

– Видела! Но я не хочу, чтобы мой сын дружил с такой девицей. Бог знает, чему она его научит.