Собравшись с силами, делаю маленький шаг вперед, вслушиваясь в неуверенный цокот собственных каблуков. Все острее чувствую, как сдавливает легкие. Становится тяжело дышать, свободное коктейльное платье кажется слишком тесным для простых движений. Хочется схватиться за бегунок и спустить его вниз, делая вырез на груди еще откровенней. В то же время не хочется выглядеть плохо. Выбираю меньшее из зол — решаю терпеть.

— Здравствуй, София.

2. Глава 2

София

Шикарные карамельные глаза, в которых я боялась в далеком прошлом утонуть, увязнуть в них по самую макушку, смотрят на меня равнодушно. Хочется выть от жгучей боли, которую он причиняет необдуманно. 

 Хочется в это верить...

Грудь сдавливает, словно прочными медными цепями, становится больно дышать. Последний раз я испытывала такое ужасное чувство, граничащее с болью от растерзанного в клочья сердца, восемь лет назад, ранним утром. И это было ужасное и мучительное состояние. Я долго приходила в себя, училась жить заново. 

И все зря...

За это время я так и не смогла забыть, как больно выбираться из сладкой неги его темных глаз. Моргнув, натягиваю на лицо самую милую улыбку из своего арсенала и без приглашения под тем же равнодушным взглядом карих глаз, который скользит по мне без доли интереса, присаживаюсь за стол. 

Он молчит. Равнодушно смотрит. 

И я молчу, каждую секунду напоминая самой себе, что здесь я по его воле. 

Ему нужна жена сроком на один год. Мне нужен закрытый долг отца и защита моего лучика.

Не выдержав мучительной пытки, опускаю взгляд. Натыкаюсь на черную папку в руке и грустно усмехаюсь. Нет, так больше продолжаться не может. Теперь я отчетливо понимаю, отчего так больно на душе. Еще со вчерашнего вечера. 

В бумагах черным по белому прописано, кем я для него буду. Я всего лишь красивая кукла, которую он обязуется выгуливать при необходимости. Согласно контракту, у нас будут разные комнаты. Стоит ли говорить, что этот пункт словно пуля в сердце? Раз, и нет тебя. 

 Я не собираюсь спорить с ним по этому поводу. Просто как девушке, с которой он когда-то переспал и пообещал золотые горы, мне обидно. Но это только моя проблема, и ему о ней знать не стоит. Будем считать, что он прав. На самом деле для нас обоих так будет намного лучше. И безопасней. Но вот что делать с сердцем, что отчаянно ноет и рвется наружу?

— Здравствуй, Карим, — стараюсь, чтобы голос звучал холодно и как можно более равнодушно. Я не вижу смысла одаривать его теплом, да и не хочется, если честно. 

— Ты ознакомилась с контрактом? 

Он пробегается по мне ленивым взглядом, задерживаясь на упругой груди на секунду дольше положенного, и с удовольствием принимается за стейк. Делает вид, что нас никогда ничего не связывало. Больно, чертовски неприятно, но стоит признать — эффективно.

— Ознакомилась, — киваю и кладу папку на край стола. Вчера вечером я без зазрения совести внесла поправки в контракт. Что бы он сейчас ни говорил, какие бы доводы ни приводил, в жизни есть вещи, с которыми я никогда не смогу смириться. Именно одну из них я обозначила красным жирным маркером прямо в брачном договоре. — Я внесла некоторые изменения.

Карим замирает. Медленно кладет вилку на тарелку, поднимает голову и, прищурив глаза, одаривает меня раздраженным взглядом. Тягучая карамель напоминает темную ночь. Страшную, штормовую ночь. Ночь, которая способна погубить. 

Заломив бровь, усмехаюсь. Я давно закалила характер, еще когда решила открыть цветочный салон. Оказывается, быть владельцем даже небольшого бизнеса — огромный труд. Нужно как минимум иметь безграничный запас нервных клеток, как максимум упорство. Мне потребовалось несколько лет, чтобы научиться прятать за маской безразличия истинные чувства.