– Вика! – она продолжала еще что-то говорить, но что, я не понимала.

– Я подумал, тебе будет приятно носить свое имя, – проговорил Индра. А малышка еще активнее засучила ножками и потянулась к Богу Громовержцу. Она даже силилась улыбнуться – имя ей понравилось.

Взрослые улыбались и переводили взгляд с младшей девочки на старшую.

Потом мама – это слово всплыло само – что-то произнесла, и все засуетились.

Вика – теперь мы знали, как нас зовут – настороженно за ними наблюдала, тем более, что Индра снова исчез.

Вскоре молодая женщина подошла, подняла нас и понесла. Мы оказались в небольшой светлой комнатке, в коричневой, пахнущей травами воде.

Малышка сначала испугалась и хотела зареветь, но я постаралась передать ей свои радость и удовольствие. Это, конечно, не владения Самудра, но, тем не менее, купание было приятным. Нам лили воду на животик, обтирали голову. Мне очень хотелось расслабиться и позволить теплым струям ласкать тело, но девочка шлепала руками и ногами и веселилась, когда брызги долетали до взрослых.

Вода…

***

Мы одновременно потянулись за уплывающей тканью. Я поскользнулась на камнях и ухватилась за отшельника, увлекая его в воду. Каким-то образом аскет успел извернуться, и я оказалась лежащей на нем, а он – на острых камнях. Нас омывало ледяной водой, сковывая руки и ноги. Мои волосы намокли и опутали его шею, так, что мы не могли отделиться друг от друга.

Я пыталась встать, но руки не слушались, оскальзывались на камнях, и раз за разом я падала на своего спасителя. Замерзшие соски терлись о его грудь. Было необычно и приятно, и я совсем не старалась это прекратить, тем более, что чувствовала желание отшельника продолжать. Я заглянула ему в лицо и встретила взгляд изголодавшегося мужчины. Потянулась к губам, но он резко встал и, подхватив меня на руки, вынес на берег. Затем сдернул с меня остатки одежды и сильно, но бережно стал растирать все тело – от пальцев ног до плеч и шеи.

Кожа разгоралась под его руками, но, иногда касаясь холодной повязки на узких бедрах, снова покрывалась мурашками озноба. Я взглянула ему в лицо – губы все еще оставались синими. Тогда, не отводя взгляд, неуверенно начала развязывать узел. Аскет меня не останавливал, только глаза потемнели еще больше и крылья носа напряглись, придавая вид приготовившегося к броску хищника.

Лоскуток ткани упал к ногам, а я отступила, любуясь на первозданную красоту человеческого тела. Мы оба молчали. Он смотрел в глаза мне, а я – ему. Затем, я медленно опустилась на колени. Аскет хотел меня удержать, но я мягко отвела его руки. Осторожно провела по рельефу мышц, косо спускающихся к паху, отшельник вздрогнул, и его дыхание стало прерывистым. Провела языком дорожку, а затем бережно коснулась губами бархатистой кожи. С глухим стоном он рухнул на колени.

Густая трава стала нашим ложем, аромат цветов – одеялом, а высокое синее небо – балдахином. Аскет был порывист и несдержан, я даже не успела ничего понять, как после нескольких толчков, содрогаясь, он упал на меня.

– Извини, – виновато посмотрел.

– Тш-ш, – прошептала я, проведя пальцем по черной брови, затем по скуле, щеке и подбородку. Мой первый мужчина и, скорее всего, единственный. – Я даже не знаю как тебя зовут. Почему ушел в горы?

– Я уже говорил. Я – Торил. После того, как отца убили в сражении, я не захотел вступать с братом в борьбу за власть. Я избрал путь просветления и ушел в горы. И почти достиг цели, но, откуда ни возьмись, появилась ты. А как тебя зовут?

– Виджая, – я нежилась в тепле его объятий, но от следующего вопроса вздрогнула: