Синтия Ричардсон, жена викария, – это эквивалент оспы в Бишоп-Лейси, но я не позволю этой мысли сбить меня с пути.

– А кто этот мужчина с белыми волосами? – спросила я, резко меняя тему. – С которым вы разговаривали на крыльце.

Лицо викария омрачила тень.

– Мармадьюк Парр, – ответил он. – Из епископата. Он работает у епископа…

– Наемным убийцей! – выпалила я. Я узнала о наемных убийцах, слушая шоу детектива Филипа Оделла на радио: «Дело о медном кексе».

– …секретарем, – договорил викарий, пытаясь не улыбнуться в ответ на мою шуточку. – Хотя я должен признать, что Мармадьюк довольно… как бы это сказать… решительный тип.

– Он не хочет, чтобы открыли гробницу святого Танкреда, верно? Он приказал вам остановиться.

Но не успел викарий ответить, как перед нами предстал констебль Линнет, рука закона в Бишоп-Лейси. Он въехал на тропинку и соскочил с велосипеда прямо перед нами так ловко, как шериф в кино спешивается с лошади. Прислонил велосипед к тису, открыл блокнот и лизнул кончик карандаша.

Ну вот опять, – подумала я.

Констебль начал с того, что поинтересовался нашими полными именами и адресами. Хотя он прекрасно знал то и другое, для его начальства было важно, чтобы он вел записи безупречно – даже если делал это карандашом.

– Оставайтесь здесь, ладно, – сказал он, расстегивая нагрудный карман формы и убирая блокнот. С официальным видом ткнул в нас указательным пальцем и скрылся в церкви.

– Бедолага Криспин, – промолвил викарий после очень долгого молчания, как будто размышлял вслух. – И бедняжка Альберта Мун. Она будет в отчаянии, просто в отчаянии.

– Альберта Мун? – уточнила я. – Преподавательница музыки в школе Святой Агаты?

Однажды я слышала, как мисс Мун играла сонату Шуберта на деревенском концерте, и должна сказать, что ей до Фели, как до луны.

Викарий мрачно кивнул, и в этот самый момент констебль Линнет снова появился в дверях.

– Под землю, – скомандовал он, тыкая большим пальцем вниз с таким видом, с каким римский император объявлял поверженному гладиатору печальное известие. – Инспектор Хьюитт хочет задать вам пару вопросов. В склепе.

Инспектор стоял, обхватив подбородок рукой и вытянув указательный палец вдоль щеки. В сумраке гробницы он очень напомнил мне Джона Миллса[10], подумала я, хотя я никогда не скажу это ему в лицо.

Скорбные останки мистера Колликута каждые несколько секунд освещались слепящей вспышкой фотокамеры сержанта Вулмера.

– Кто обнаружил тело? – спросил инспектор, и его вопрос показался мне очень уместным для начала.

– Эээ… Флавия, – сказал викарий, кладя руку мне на плечо жестом защиты. – То есть мисс де Люс.

– Мне следовало догадаться, – заметил инспектор.

И потом случилось чудо. Пока викарий с неловкостью взглянул на останки мистера Колликута, инспектор медленно закрыл и открыл правый глаз, так что это заметила только я.

Он мне подмигнул! Инспектор Хьюитт подмигнул мне!

Где-то зазвонили церковные колокола. Где-то пушки издали торжественный салют. Где-то в темном небе вспыхнули сумасшедшие фейерверки.

Но я их не услышала: мой слух заглушил шум собственной крови.

Инспектор Хьюитт и правда мне подмигнул!

Но постойте-ка…

Теперь он потер глаз, оттянул нижнее веко и начал что-то изучать на пальце – вероятно, частичку мусора.

Тысяча проклятий!

Это просто частичка могильной пыли или останков какого-нибудь древнего обитателя Бишоп-Лейси – может, даже моего предка.

Я посмотрела на инспектора с видом профессиональной озабоченности и протянула свой носовой платок.

– Благодарю, – ответил он. – У меня есть.

Затем он продолжил, как будто ничего не случилось: