– Нур-нур! Нур-нур!

Может, страшней Нур-Нура для них и зверя нет?

Ладно! Хорошо, что бегут. И пусть бегут быстрей купов!

Гнал я их долго. Пока не увидел, что они, бедные, просто валятся от усталости. Спотыкаются, падают, пробежав несколько шагов, валятся снова… И нет уже при них ни палиц, ни копий, ни луков. Всё порастеряли! И устали визжать «Нур-нур». Бегут молча.

За женщинами они теперь явно не вернутся. Не до того! Лишь бы их, обессиленных, не догнали и не перебили, как цыплят…

Возвращаясь, я выпустил ещё три осветительные ракеты – искал купов. Но их не было нигде. Они не преследовали побеждённых.

На краю поймы я прошёлся взад-вперёд вдоль кустарника, поискал усыплённого воина. Его тоже не было. Видимо, купы унесли. Сам он уползти не мог – слип не даёт осечек.

За лесом над Кривым ручьём мерцали теперь два костра. Похоже, воины-купы вернулись в селение. Мне не стоило появляться там раньше них, и ещё одну ракету я истратил над лесом. Он был пуст.

Значит, все дома?

Ну, тогда можно и мне…

Спящий хур лежал между белыми палатками. Как раз там, где предыдущую ночь провёл я. Не убери я отсюда надувной матрасик, может, на него и положили бы. Руки и ноги пленника были надёжно стянуты тонкими гибкими ветками – типа земных лиан. Всё как договорились!

Женщин и детей в селении не было. У двух костров сидели только воины и ужинали – кхетами. Вождь Тор опорожнял свой кхет белой ложкой, которую я оставил на тюке в открытой палатке. Остальные поглядывали на него с некоторой завистью. Такой удобный инструмент, да ещё геологический молоток рядом…

Мне тоже был предложен кхет. Поскольку руки мои не были стерильно чистыми, а воды поблизости я не видел, пришлось сразу же, на глазах воинов, отодрать клейкую плёнку от входа в палатку и достать из кулька ещё одну ложку, посветив себе налобным фонариком. После грандиозной победы над хурами я считал себя вправе по крайней мере питаться с такими же бытовыми удобствами, как вождь.

Ложка моя была принята народными массами спокойно, без эмоций.

А эмоции начались сразу после ужина.

Опорожнив и отшвырнув кхеты, воины вновь выстроились в хоровод вокруг вождя и повторили боевой танец. Сар отплясывал его не с копьём, а с геологическим молотком. И грозно лупил им в темноту.

Добавления к танцу были чисто звуковыми. Кроме «шаш хурум», воины прокричали теперь ещё и мои давешние лозунги:

– Ухр купум! Ухр Тор!

А потом сам вождь, ещё не снявший тиару, топнув ногой и помахав геологическим молотком в воздухе, проревел новый лозунг:

– Ухр Сан!

Я понял, что это и есть их «спасибо». И другого мне не требовалось.

Прошли всего сутки с тех пор, как приземлился я в этом селении…

Лу-у возникла неожиданно, как бы вынырнула из темноты, и наклонилась над спящим хуром. По-моему, она его обнюхивала – с мохнатой головы до связанных босых ног.

На плечах, руках и ногах девушки поблёскивали в свете костра капельки воды. Видимо, плыла с острова не на плотике.

Не знаю уж, почему она появилась тут первая изо всех женщин племени. Может, это привилегия дочери вождя? А, может, просто свойство её характера?

Я остановился у входа в свой купол парашюта и понаблюдал за нею. Хотя вообще-то надо готовиться к допросу пленного. Ведь проснётся когда-то…

Палатки вроде уже определились – как-то произошло это само собой. Там, где лежал распечатанный тюк с подарками, вождь Тор уже сложил своё оружие – копьё, лук, палицу. В другую палатку он пока не стремился.

Появление Лу-у очень меня обрадовало. Острей всего не хватало сейчас воды, но искать в темноте тропинку к реке я не решался. И не решался послать за водой кого-нибудь из воинов. Может, и принесёт, но наверняка обидится. А Лу-у обижаться не должна – дело вроде женское.