Все двадцать два глаза ХМЫРЯ зажмурились от удовольствия, и он подумал, что древние земляне, именовавшие когда-то себя людьми, пусть и имели всего два глаза и лишние конечности, всё же умели чувствовать прекрасное желудком…

Где-то в сто пятьдесят первом блоке десятой зоны седьмого сектора пятого уровня третьей спирали Всегалактический единый Мозг-анализатор (ВЕДЬМА) внезапно ощутил незапланированную эмоцию, что в общем-то было характерно и для других Галактических Мозгов этого типа окружающего метагалактического пространства.

В течение коротких трёх тысяч лет, проанализировав эмоцию, ВЕДЬМА понял, что это одна из бесчисленного количества его звёздных клеток, называемая когда-то Солнцем, вспомнила что-то приятно-грустное из своей истории. Перестроив логические и чувственные цепи, ВЕДЬМА подключил начальный сигнал этой звезды-клетки к общему каналу и всем своим многотысячепарсековым телом ощутил мысль – нарушительницу покоя: эх, яблочка бы сейчас… да бокал мамонтовки… да чтоб ни о чём не думать…

Отдалённое будущее.

На экране проявляется кабинет Сидорова, аскетически голый, как пустая могила. В кабинете сидит на полу Сидоров и тоскливо смотрит в трёхмерное пространство. На лице его – великая игра мысли, отчего искушённому зрителю становится ясно, что и в будущем Понедельник – день тяжёлый.

Вдруг в кабинете со взрывом петарды (или любым другим вплоть до атомного – лишь бы укладывался в смету) появляется абсолютно лысый – по последней моде – человек в синей поддёвке и атласных шароварах. Это шеф Сидорова по фамилии Иванов-Водкин.

– Хеллоудуюду, – гундосит он, застряв взглядом в потолке. – Задание на сегодняшний день у вас несложное, Петров: необходимо раз и навсегда покончить с вопросом – есть ли жизнь на Марсе.

– Сидоров я, – говорит Сидоров.

– Хрен редьки не слаще, – отвечает Иванов-Водкин и с этими словами исчезает, поддерживая тлеющие от телепортации шаровары. Камера крупным планом показывает потолок, в который упирался взгляд начальника: в этом месте наличествует оплавленная дырка.

Сидоров хладнокровно поминает мать, отца, бабушку и всех остальных родственников шефа тёплым словом и усилием мысли материализуется на Марсе. Как и шеф, он свободно владеет якобы телекинезом, но поскольку он моложе – телекинез у него совершеннее, без дыма и запахов серы.

Пока он материализуется, по экрану течёт время в форме жёлтых звёздочек. Появляется этикетка: «Коньяк армянский, московского разлива, без консервантов». Слышится задумчивая мелодия – это специально выписанный из-за границы певец и актёр Адриано Челентано исполняет под оркестр Поля Мориа «Дубинушку».

Жизнь на Марсе как будто бы есть. Таково у Сидорова первое впечатление. Материализовался он прямо в толпе и теперь в своём модном скафандре выделяется, как судья на футбольном поле.

Побежала вдруг толпа, и Сидоров с ней. Прибежали, стали в очередь. Прошёл слух, что дают конфеты «Бычье молоко», однако с какой-то нагрузкой.

Двое пришельцев с очень дальних звёзд пытаются прорваться без очереди, маскируясь под инвалидов с Земли, в происходящее вмешиваются две старушки-марсианки, и пришельцы, теряя калоши и щупальца, отправляются к себе домой с последней космической скоростью. У Сидорова закрадываются в душу первые сомнения касательно жизни на Марсе.

В это время к очереди подходит марсианин с большой дороги. Увидев Сидорова, обилием блях и пуговиц напоминающего местных полицейских, он пугается и неожиданно для себя самого вежливо спрашивает, кто последний. Ему доходчиво объясняют, как этого последнего найти.