Надо сказать, что сам я никогда не был преподавателем (хотя среди нас, родителей хоумскулеров, много бывших учителей). Я закончил школу с «тройками» и «четвёрками»… Да, я был твёрдый «троечник»… Но у меня осталось главное, что я ценил больше всего, и что не было нужно моей школе. Любознательность.

Я закончил историко-архивный институт. Стал историком-архивистом. В двадцать восемь лет получил профессию семейного психолога и второе высшее по специальности психолог-консультант. Много путешествовал по России. В тридцать лет начал учить английский, потом испанский (правда, не доучил). Открыл свой бизнес, родил троих детей и ощутил интерес к жизни. Очень много читал… Я сейчас не хвалюсь… Когда я решил забирать дочь из школы, для меня сам процесс обучения не был в тягость. Я привык учиться и узнавать новое. Это сильно облегчило моё положение как организатора учёбы. Долгое время я сам занимался по отношению к себе чем-то похожим. Переход на хоумскулинг для меня был очень волнительным, тяжёлым, но понятным и естественным событием.

Итак, в феврале я забрал из школы старшую дочь Веронику.

Однажды уже зимой я увидел, как она шла из школы, тащила за собой мешок со сменной обовью, грустная-прегрустная. Смотреть на неё было невозможно. А впереди её ждал ужин и ещё уроки, репетиторы… Но для неё день уже кончился. Мне было страшно жаль её.

Ничего ей не было интересно. Едва исправив двойку по алгебре, она получала двойку по геометрии или физике и снова оставалась в школе, чтобы под руководством учителя исправить оценку, а потом снова получить…

И я забрал Нику из школы. За неделю до этого я поставил её в известность. Я объяснил, что это законно, что теперь мы будем учиться иначе. Возражений не последовало. Она доучилась последнюю неделю. Получила новую двойку по алгебре, вернулась домой навсегда… И я позвонил её классному руководителю и сообщил, что в школу мы не ходим.

Классный руководитель не знала, что это такое, и перепутала с домашним образованием. Я рассказал разницу (вы её уже знаете). В понедельник я был у завуча и писал заявление. Надо сказать, что прошло у нас всё вполне спокойно. Школа наша довольно прогрессивна и давно славится хорошо поставленным экстернатом (тогда он ещё был). Они не знали, как оформлять СО, и сами узнали у вышестоящей организации. Рассказали мне. И мы вместе составили договор, подписали и разошлись лучшими друзьями.

Справедливости ради, имейте в виду, так происходит не всегда и часто школы вместо того, чтобы разбираться, сразу идут на конфликт и обучение нас жизни. В нашем случае так не было. И последнее время случаи такие стали всё реже.

Когда мы выходили из школы, семейная форма обучения ещё была редкостью, и многое приходилось делать с чистого листа. И нам, и школе. Позже, уже общаясь с учителями, я убедился, что многие из них прекрасно нас понимают и сочувствуют.

Мы ушли из школы в начале февраля. Это был экстрим, как я понял потом. До начала аттестаций оставалось два месяца… Это было сумасшедшее время, сейчас овеянное легендами. За неделю я обегал магазины педагогической книги в поисках волшебных учебников, решающих все наши проблемы, судорожно читал «рабочие тетради» и тесты. Копался в учебниках, составлял вопросы и напрягал репетиторов неожиданными проблемами.

И, конечно, первая аттестация не обошлась без сюрпризов. Мы не сдали геометрию и физику.

Если вам сложно представить, что ваш ребёнок сдаёт экзамен в августе или в декабре, а физику вообще в феврале следующего года, не беритесь за хоумскулинг. Выходя за рамки школы, вы должны понимать, что ваш ребёнок может не сдать экзамен, завалить его. А не сдав два экзамена, он по закону возвращается в школу. Это стресс и удар по гордости. Тогда нас спасла школьная реформа и либерализм завуча… Хотя они и пытались вернуть нас и даже намекали, что надо бы в школу идти, что-то странно, что нас нет, после разговора с руководством от Вероники отстали. Нам снова дали свободу и школа занялась своими обычными делами. А мы своими.