А знаете что? Я понятия не имею, где моя мать, но зато я точно знаю, где найти другого участника вышеописанных событий.

Послезавтра наш дурацкий класс в принудительном порядке везут на дурацкую выставку декоративно-прикладного искусства в Центральном Доме культуры. Мы, как обычно, поедем на нашем допотопном крякающем автобусе. А, так как наш интернат находится в глубоком пригороде, добираться до ДК в самый час пик мы будем часа два. И обязательно объявится какой-нибудь тошнотик, которому срочно понадобится выйти, чтобы низвергнуть из себя обед. Тошнотик будет долго ковыряться, и все наше хулиганье, конечно же, не захочет тухнуть в вонючем автобусе и тоже вывалится всей гурьбой на улицу, несмотря на протесты сопровождающих.

Вы, наверное, не понимаете, к чему же я все это излагаю? Но это же элементарно! Я сбегу!

– А я одна заметила, что Дима из 10-го «В» стал очень даже ничего такой?

– Какой еще Дима из 10-го «В»?

– Ну, такой высокий рыжий.

– Так он из 9-го «В».

– А я тебе говорю, что из 10-го.

– Да нет же, точно из 9-го! Чего бы он стал тусоваться с Пончиком и Качком, будь он из 10-го?

– Ну, так-то да. Но просто он так взросло выглядит.

– А я что говорила? Я это еще после каникул заметила.

– Что-то я такого не помню.

Блин, эти курицы когда-нибудь заткнутся? И угораздило же меня сесть прямо за этими трещотками. Даже кряканье автобуса не заглушало их «секретные разговорчики». Как сели, так и не затыкаются.

А еще мы уже въезжаем в город, а ни у кого так и не появилось непреодолимого желания избавиться от обеда. Или хотя бы в туалет выйти. Ну хоть что-нибудь. Что же все разом приручили свои вестибулярные аппараты и мочевые пузыри? От волнения мне самой стало дурно. Но только мне никак нельзя становиться гвоздем этой программы, иначе все мои планы пойдут коту под хвост.

Я вжалась в сиденье, втянула шею, сложила руки перед ртом и стала часто-часто в них дышать. Особо-то не помогло. Так, надо просто отвлечься, подумать о чем-нибудь другом. О чем бы таком подумать?

И я подумала о бабушкиных пирожках с морковкой. О тихом гудении старой духовки. Об одуванчиках в банке на подоконнике. О маленьких морщинках, собиравшихся в уголках бабушкиных глаз, когда она улыбалась, и об аккуратном пучке, в который она каждое утро собирала свои белые волосы. Подумать только, а ведь я могу сегодня снова ее увидеть.

От этого стало еще волнительнее, и новый ком тошноты подобрался к горлу. Но тут произошло чудо. Чей-то организм все же не выдержал испытания крякающим автобусом. И кто бы только мог подумать – чей. Миланка!

В другой раз я бы не упустила возможности отпустить пару колких шуточек, пока она пробиралась к выходу, чем, конечно, заработала бы новую порцию отменных люлей. Но сейчас оставим это развлечение, сегодня у меня есть дела важнее.

Милана уже целых три минуты стояла за автобусом, кашляла, кряхтела и издавала звуки преисподней. Судя по предыдущей статистике, это должно произойти через три…два…один.

– Здесь душно и пахнет бензином! Почему мы тоже не можем выйти подышать свежим воздухом?

– Нет, дети! Мы не можем задерживаться. И так почти опаздываем.

– Это же выставка, а не представление. Как мы можем опоздать? К тому же, мы и так стоим.

– Это вынужденная остановка, незапланированная. А если все начнут выходить, то мы задержимся еще дольше.

– Но если мы сейчас не подышим воздухом, то вынужденные остановки продолжатся и дальше.

– Нет!

– А я просто возьму и выйду! Уверена, Вы не имеете права держать нас в этом пропахшем бензином автобусе во время остановки. Кто со мной?