— Я не дура, Кристан. Если ты думаешь, что я стану это терпеть и ждать тебя в домашних тапочках, сдувать с тебя пылинки и заглядывать в рот, то ты ошибаешься.

— Я правда хотел их сжечь, я же говорил. Просто не было времени, слишком много дел в последнее время…

Усмехаюсь его жалким оправданиям.

— Ты себя слышишь?

— Леджин, не перегибай. Почему ты заставляешь меня оправдываться как мальчишку? Я отменил несколько приёмов, чтобы приехать за тобой. Я думал, ты понимаешь всю серьезность моего статуса.

— Статуса по спасению прекрасных девиц? — бросаю я с отчаянием.

Глаза мужа яростно вспыхивают, и я невольно сжимаюсь, но не потому что боюсь, а потому что позволила дурить себя столько времени, глотая его отговорки вместе с его витаминами.

— Перестань, Леджи, ты себя накручиваешь, о каких девицах ты говоришь? У меня нет никаких девиц. Кроме тебя.

— Извини, Кристан, я слишком долго тебе верила, тебе больше важен твой статус, я не против, правда, но всему есть предел, — мой голос переходит на шепот, а к горлу подступает ком.

Он кладет руки на пояс и смотрит в сторону, думает над чем-то. Сосредоточенно и серьёзно. Конечно, он ведь лекарь и не может допустить ошибки. Но одну допустил, непоправимую, и назад уже ничего не вернуть. Моё сердце сжимается от боли, осознание, что всё кончено, накрывает меня с головой. Я люблю его, очень люблю, но так невыносимо, так больше нельзя, каждый раз понимать, что он выбирает не меня, а этих потаскух. Он даже не пытается успокоить, сказать, что выкинет эти чертовы письма, сказать, что всё поменяется и он закроет рот этим курицам. Нет, ничего этого не последовало.

— Я подаю на развод.

Кристан обращает на меня потрясенный взгляд.

— Ты серьёзно?

— Серьёзнее некуда.

Снова молчание, тягостное, оно повисает в холле и давит на плечи, заставляя опуститься на пол. Но я держусь. За край столешницы.

— Я на днях заеду за некоторыми вещами, а сейчас… мне нужно идти. Мы будем ужинать.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Крис ловит моё запястье, горячие пальцы вплавляются в кожу, разгоняя по телу дурман.

— Обними Эллу за меня, — слова гирей ложатся на сердце, а мне так хочется сплести наши пальцы, коснуться этого подбородка и губ, но я держусь. — И… — выдыхает он и лезет во внутренний карман камзола, достает что-то. — Не забывай про витамины. Они тебе сейчас необходимы.

Ставит на стол ненавистную баночку с разноцветными леденцами. Я высвобождаю руку, которую Кристан больше не пытается задержать.

Спокоен и холоден, как океан. Как и всегда.

Разворачиваюсь и ухожу, оставляя его в холле. Выхожу в гостиную и на бессильных ногах подхожу к окну. Гронвей появляется на дороге и широким шагом, немного резким, направляется к вознице. Он не оборачивается, по плечам развеваются смоляные волосы , которые я так любила пронизывать пальцами.

Кристан оборачивается лишь только тогда, когда погружается в повозку. Скрывается за кронами деревьев. Торопливо стираю соленые капли на щеках.

— Прощай, милый.

4. 4. Кристан Гронвей

Утро выдалось хоть и солнечным, но внутри у меня серые тучи и промозгло. Вчера, как только Элла уснула, не смогла сдержать поток слёз. Рыдала в подушку, чтобы не разбудить дочку.

А наутро получила припухшие глаза и тяжёлую голову. Даже взяла те витамины, что Кристан вернул. Снова нахлынули злость и бессилие, как так случилось, что я стала так зависеть от него? А он этим воспользовался. Кристан даже не пытался возразить или оправдаться. Он спокойно принял моё заявление о разводе, и это невыносимо больно осознавать. Я не нужна ему. И его равнодушие добило меня окончательно.