– Как думаешь, – внезапно начал он. – А что, если нам на выходных съездить в Ельняс?

– Зачем? – приподнял я бровь.

– Да так… всё равно надо понимать, что делать с лавкой. Или её оставишь себе, на старости лет будешь торговать артефактами?

– Жизнь прекрасна и удивительна, – философски ответил я. – Никогда не знаешь, чем она обернётся.

Предложение неплохое, чтобы отвлечься. Мы оба прекрасно знаем, что Ядвига где-то в столице, поэтому вряд ли произойдёт случайная встреча. Но вот посмотреть, осталась ли на месте мастерская Раудисов, – уже интересно.

Прекрасно понимаю, что это очень глупо, но… кто сказал, что мы ведём себя разумно, когда речь идёт о симпатии? Как ни странно, я с этим сумел смириться после первой юношеской влюблённости. Спасибо Ловкорукому, никогда не терял разума, но прекрасно понимал, что девушки любят милые безумства. Поэтому залезть к ней ночью с букетом цветов, а потом удирать от взбешенного папаши – это не «О ужас, как дурак!», а «Прелесть, какой романтичный!».

Другое дело, что надо понимать, какую романтику любит конкретная девушка. Там от прелести до дурака один шаг. А то и меньше.

– Съездим, – кивнул я и, поколебавшись, добавил: – И заедем в Ельняс с окраины, чтобы проехать дом уважаемой пани Жойдь?

На этот раз поперхнулся Кристап.

Да-да, мой друг, думаешь, я слепой и не понимаю, к чему это всё? Нет, помочь хочет Кристап искренне, но в то же время никогда не упустит возможности узнать и то, что нужно ему самому.

А ему надо понимать, осталась ли пани Василина или же уехала в Ридзене вместе с Радой? Заодно и разобраться, шагнула ли последняя дальше в знакомстве с этим белобрысым некромантом, как же его… Айварас Каус – какой-то там брат Ядвиги. Не мужик, а картинка из бабских романов. Даже шрам на шее какой-то картинный. Панночки смотрят и томно вздыхают.

Он явно заинтересовался Радой, а та и не против принять внимание. В конце концов, девушка свободная. А что Кристап скрипит зубами, ну так то его проблемы.

– Проедем, – сквозь зубы произнёс Кристап, сдавшись. – Всё ты видишь.

– Давно тебя знаю, – заметил я.

Кристап закатил глаза и только шумно выдохнул. И то верно.

– Что можно было найти в этом Каусе? – проворчал он.

– Красоту и деньги, – хмыкнул я, выливая остатки кофе. Отличный, кстати, надо почаще забегать. – А учитывая, что всё он заработал сам, то, скорее всего, и мозги.

– Ты так говоришь, словно его защищаешь.

– Нет, но глупо отрицать очевидное.

Кристап приготовился возмутиться, но я сказал быстрее:

– Это не значит, что стоит опускать руки.

Обычно после этого следовало ещё что-то, Кристап не мог, чтобы за ним не осталось последнее слово, но… Сейчас он напряжённо смотрел куда-то за мою спину и меня толком не слышал.

Чуть нахмурившись, я обернулся, пытаясь понять, что там так привлекло его внимание.

О… красное платье, чёрные локоны, аккуратная корзиночка на сгибе локтя. А ещё держит в коробочке два пирожных. И так это изящно выходит, что кажется, будто они – часть её туалета.

Всё очень ничего, но есть момент…

Девушка перевела взгляд и посмотрела на меня. На губах появилась улыбка.

– Ра… да, – услышал я выдох Кристапа.

Ну да, она самая. Панна Жойдь собственной персоной. И всё в ней такое… вызывающее. Не одежда и вид, а сам факт присутствия здесь.

Она подошла к нам, ни капли не смутившись.

– Привет! Приятно видеть старых добрых знакомых.

«Это твой некромант старый», – читалось на лице Кристапа.

Пришлось наступить ему на ногу под столом. Шумно выдохнул, перестал сверкать очами и улыбнулся. Ну-ка, быстро!

Кристап пусть на меня и не смотрел, но прекрасно понял, что нужно.