– Извини, – произнёс юноша, поджав мягкие губы в неловкой улыбке. Его голос мелодичный, нежный и невероятно пленительный, как свет для глупых мотыльков. Не знаю почему, но этот тенор напоминал мне голос одного певца. Я улыбнулась.

– А ты меня.

– Измеряешь шаги? – он кивнул на мои ноги, и по его улыбке было ясно, что тот считает это забавным.

– Нет, считаю, но… Уже сбилась.

– Причудливо, – ухмыляется незнакомец.

Ощущаю прилив крови к щекам.

– И вовсе нет, меня это, зовут Аманда.

Зачем я ему это говорю? Чтобы я знакомилась с кем-то или просто начала болтать? Странный феномен, но мое оправдание в том, что этот парень зацепил меня своими изумительными глазами и голосом, или может мне просто грустно? Да, точно, я просто ищу утешение.

– Сэм.

Я искренне улыбаюсь и продолжаю смотреть на него, не издавая звука, будто находясь под гипнозом. Минуты, секунды, иначе говоря, время отступило, и весь мир остался где-то позади. Ветер развевает мои волосы и щекочет покрасневшие то ли от холода, то ли от смущения щеки. Не понимаю, это дело рук шизофрении? Мы продолжаем наши гляделки, и на секунду я забываю о своих проблемах, окунаясь в омут нового знакомого. Это слишком странно, даже для меня. Я заметила, как один прохожий пристально смотрит в мою сторону. Мужчина в капюшоне с выпученными глазами глядит на нас с Сэмом, а когда замечает мой взор на себе, сразу же убирает взгляд и застенчиво улыбается. Я улыбнулась в ответ. Господи, улыбнулась! Я улыбнулась! Невозможно…

Тут происходит какое-то движение. Моя шея повернулась к Сэму, но его уже не было. Он словно испарился. Сбежал… На сердце стало пусто и невыносимо тяжело, как было до этого судьбоносного столкновения. Я знала лишь его имя, больше ничего: ни адреса, ни номер сотового, ни даже фамилию. Лишь его имя. Почему у меня такое странное чувство, словно бы я его знала сто лет? Уверена, вижу его впервые в своей жизни, но лицо уж больно знакомое, точно также и голос. Но благодаря ему я забыла обо всем темном и плохом, это было здорово – стать на мгновение свободной.

Постояв еще минутку, я сделала шаг вперёд и поспешила домой, думая о новом знакомом, прокручивая нашу с ним недолгую беседу. Дома никого не было, лишь сквозняк в моей комнате. Я подбежала к окну и прикрыла его, чтобы ветер перестал насылать холод, которого во мне было предостаточно. Мое окно было огромным и имело большой внутренний подоконник, на котором я могла вечерами сидеть и читать книги, попивая фруктовый чай; также висели жёлтые гирлянды, дополнявшие мой маленький мир какой-то необъяснимой магией. Смотря в оконную раму, я представляла, как девушка и парень танцуют вальс под дождём, как они кружатся и смеются, наслаждаясь друг другом; как парень берет и целует свою половинку, обнимая её за талию. Меня никогда не любили. Таких как я не то, чтобы не любили, таких вообще не замечали. Невидимка для всех, что может быть ужасней?

Я собрала мятые вещи, разбросанные по полу, и засунула их шкаф, который лучше не открывать ближайшую вечность. Махровый белый пушистый ковёр ласкал мои ступни и теперь был хотя бы виден, ведь кофточки и джинсы были повсюду. Большая деревянная кровать не застелена, хоть мама и настаивала убрать её где-то миллион раз. Но мне всё равно на наставления мамы, как пустой звук. Она могла это понять, но делала вид, словно не замечает, или же я не услышала. Тоже своего рода иллюзия.

Я сижу на ковре, облокотившись спиной на неубранную кровать, и пытаюсь начать вести дневник. Зачем – не спрашивайте. Сама не понимаю, наверное, просто очень устала молчать. Мне его подарили на шестнадцатый день рождения, но я им не пользовалась до этих пор. Наверное, просто пришло время.