Прозвенел звонок, от которого закололо в висках. Все ученики заняли свои места, но продолжали говорить между собой, обсуждая последние новости и сплетни, типа: кто с кем встречался, будет ли у нас самостоятельная работа по химии, зачем какая-то девушка сменила цвет волос и прическу. Ух ты, как интересно! Они бы ещё начали обсуждать, зачем люди стригут ногти, и это больше бы имело смысла.

Я посмотрела на Алису с Ларой. Эти две куклы даже не косятся на меня. Хотя, чего я жду? Назвала их стервами и сейчас думаю о том, почему они со мной так грубы? Я точно спятила.

– Доброе утро, класс, – вошёл в спешке учитель. Мистер Тейлор рухнулся на свой стул и облегченно вздохнул. – Откройте, пожалуйста, страницу сто сорок один.

Все послушно раскрыли толстые учебники и принялись листать чуть пожелтевшие от старости страницы. Историк сразу же приступил к уроку и начал о чём-то дискуссировать, медленно проходя по рядам и пристально наблюдая за каждым учеником, словно тот искал в чём-то провинившегося человека. Мужчина провел рукой по щетинистой бородке, как будто про себя думая: «Да, надо бы побриться». Согласна с ним. Ему около тридцати лет, он вполне красив, умён, хорошо сложен. Именно поэтому все старшеклассницы влюбляются в него, как ненормальные. Почти все. Меня этот красавчик не привлёк. И вообще, он же для нас стар!

– Аманда Хилл, просьба пройти в кабинет директора, – послышался голос из микрофона, прикрепленного в уголке потрескивавшей стенки, рядом со шкафчиком для вещей.

По телу прошлись мурашки. Черт возьми, зачем? Все уставились на меня, включая учителя, и продолжали пожирать глазами несколько секунд, а потом вновь занялись своими незначительными делами. Я неловко сглотнула горький комок, застрявший в горле, и встала с места. Ноги не подчинялись, они будто вросли в пол. Собираюсь с силами и делаю неуклюжий шаг.

– Наша тихоня натворила бед, плохая девочка! – произнёс Питер, задира года. Все засмеялись, и мне стало хуже.

– Пошел ты! – огрызнулась я, выпустив злобный оскал. Если он продолжит дальше, беды не миновать.

– Аманда, не выражайся в классе! – громко произнёс историк.

Я нехотя покинула кабинет и направилась по пустому коридору в указанное направление. Боже! Пытаюсь угомонить внутреннего психа, которого разбудил Питер и подхожу к белой двери с матовой табличкой «Директор». Серьёзно, я не знаю, что случилось. Вроде бы на этой неделе все было спокойно…

Вдруг за спиной послышался низкий мужской голос, от которого по спине прошёлся холодный пот:

– Аманда, иди за мной, – я резко обернулась и увидела в пяти шагах от себя нашего школьного психолога, посла доброй воли нашего учреждения и психотерапевта. Пришлось послушно последовать за ним, параллельно предчувствуя неприятность. Всем моим телом овладел жар и самый, что ни на есть настоящий ужас. В коридоре так было тихо, что, наверное, даже мистер Мартин (тот самый психолог) услышал учащенное биение моего сердца. Это нормально, ведь я боюсь психотерапевтов и тщательно избегаю их. До недавних пор получалось просто замечательно. Нельзя, чтобы кто-то узнал о моей проблеме, нельзя.

Мы вошли в светлый кабинет. Кончик носа сразу уловил запах мяты и свежести. Стены украшены рисунками и грамотами почета. Мистер Мартин усадил меня в кожаное кресло на колесиках и сам сел за своё место. Я оглядываюсь. Впервые нахожусь в его кабинете. Комната небольшая, но уютная, заражающая положительными эмоциями. Стоп, что я сейчас сказала?..

Слева от меня находится диван такого же материала, что и кресло. Стол сделал из тяжелого светлого дерева, на нем много бумажек, различных книг, подсвечник и фоторамка. Если полюбопытствовать и немного наклониться вправо, то можно заметить какое-то изображение, но я не стала. Мне было сейчас не до этого. Мужчина надел на свой нос коричневую роговую оправу очков и сложил руки на тумбочку. Вот и момент истины, от которой хочется бежать прочь. От волнения мой живот скрутило, потому выражение лица стало более кислым, чем прежде.