– Разве ей не помогают все «наши» сотрудницы? – добродушная улыбка не сходила с лица Створова.

Собеседники оглянулись. Вокруг сновало множество девушек, по большому счету, с недовольными лицами. И подобное состояние не было мимолетным, а являлось их постоянной маской благодаря долгому ношению, успевшей превратиться в истинный облик. Сотрудникам никто не наносил обид, также не находилось причин, способных вызывать раздражительность или злость. Виной всему служил негласный, а потому непререкаемый закон: за рабочим столом изображай ум. Прежде всего – усиленная работа мозга, и неважно – сошелся ли на мониторе пасьянс «косынка» или провалена смета нового завода; в остальное время – озадаченность, подкрепленная недовольством, упущенной возможностью сделать больше, выйдя за рамки служебных обязанностей.

– Так-то оно так, – тяжело вздохнула женщина, – да вот только они ничего сделать не могут. Стеснительная. Прямо спасу нет. Уж сколько раз велись об этом разговоры. Но сейчас еще что? Попривыкла. А раньше, так вообще, сплошные слезы…

– Уверен, у Вас вскоре все получится, – Сергей еще раз взглянул на девушку. – С такими учителями у вас, Рита, просто нет выбора.

– Дай-то бог, дай-то бог, – услышал он вслед, отходя от весьма странной парочки.

На его счастье из уборной вернулись подруги.

К ним хотя бы привык, и поэтому был рад выйти с ними на лестничную площадку, несмотря на недавнее возвращение, предпочитая в третий раз подряд, за короткий промежуток времени, отравить организм новой дозой никотина, нежели отравлять себе мозг болтовней Павловны. И вообще, он уставал от шума и убегал от него при первой возможности.

– А вы сегодня как-то по-другому выглядите? – заметил парень во время очередного перекура.

– Это уж точно, – неодобрительно вставила Ирина, таращась на длинное платье подруги, скрывающее стройные ноги.

Черные сапоги до колен, а затем коротенькая юбка и заманчивый нейлон колготок – все исчезло. По необъяснимым причинам предмет гордости, оружие побед, в одночасье был исключен из арсенала хозяйки, правда, в ушах все еще красовались любимые серьги в виде огромных колец, почти задевающие плечи. Тут она не смогла себе отказать и, промучившись битый час около зеркала, оставила украшение в покое.

– Я на минутку, – внезапно отрапортовала Ирина, оставляя влюбляющуюся парочку наедине.

Подогреваемая спиртным, Юля все чаще «невзначай», приближалась вплотную, касалась парня.

– Вас просил зайти Карл Петрович.

Вернувшаяся Ира не желала замечать присутствие подруги. Уступать она не собиралась. Опоздай Волкова только на минуту…, Киреева уже решилась на действия – ей снова помешали.

С трудом выпустив ладони девушки, Сергей направился в кабинет Карлика.

– Это что, новая тактика? – не сомневаясь в своей правоте, а значит, и скорой победе, покосилась Ирина на юбку Киреевой.

Спрятав фигуру, подруга уже проиграла!

– Нет, – закурила очередную сигарету. – Кстати, я твое белье принесла. Напомни. Отдам. Не пригодилось.

Юле как никогда хотелось посоветоваться с Волковой, рассказать о своих чувствах, описать силу испытываемого притяжения, да так, чтоб Ирина поняла правильно.

Но и давняя дружба не помощник в таком деле, а значит, и говорить незачем. Волкова оставалась «замороженной». До сих пор не повезло: не встретился человек, способный пробудить ее от зимней спячки. И именно поэтому поспевающая в Киреевой любовь, стеснительность, гордость, честность, мужество, сострадание, человечность оставались для Волковой глупостями, отошедшими в глубину веков, способными вызывать только отвращение и скуку. Любые попытки достучаться заранее были обречены на провал.