– Вот, Женечка, хочу тебе аванс выдать. Чтобы интерес был.

– Аванс – это хорошо, – согласилась я, подходя поближе.

Тетя Маша отсчитала определенную сумму и протянула мне. Я приняла деньги и машинально заглянула в ящичек. Уж больно ярко там что-то переливалось и сверкало. Хозяйка заметила мой взгляд, самодовольно улыбнулась и вынула ни много ни мало, а настоящее бриллиантовое ожерелье. Тетя Маша кокетливо приложила его к своей груди.

– Красота, да? – сказала она. – Бриллианты чистейшей воды! Эх, жизнь все же поганая у меня!

– Почему? – изумилась я столь нелогичному выводу.

– А что толку-то? Ну, бриллианты. А куда мне в них выйти-то? То есть выйти-то есть куда, только с кем? С заморышем, что ли, с Гошкой? Ну, ты видела вчера Гошку-то? Ты только представь – я в бриллиантах, и Гошка этот недоделанный рядом мотается. Стыд-то какой! Ох, не послушала я тогда мать свою, вышла за него, теперь вот страдаю. И что это значит? Это значит, что маму всегда надо слушать. Мама плохого не посоветует, – и тетя Маша спрятала бриллианты обратно.

Подумала немного, вытащила из ящика еще какую-то вещицу и протянула мне:

– Женечка, знаешь… Я тут подумала… На, возьми. На всякий, так сказать, пожарный… Мало ли. Мы, женщины, всегда должны быть во всеоружии.

Я машинально приняла вещицу. Им оказался небольшой баллончик с газом «анти-дог». Объяснять тете Маше, что я, в некотором роде, уже вооружилась, я не стала. Поэтому просто поблагодарила и сунула баллончик в карман халата.

Мы перебрались на кухню. Тетя Маша быстро заставила стол всевозможными блюдами, и все семейство, за исключением отсутствующего Георгия, приступило к еде.

Девочка Веточка, первой покончив со своей порцией, проворно шмыгнула под стол. Я уже приготовилась к очередной атаке псины, но ничего такого не произошло. Теплый, спутанный комок, натужно кряхтя, просто возился подле моих ног. Я была несколько озадачена подобным поведением девочки Веточки. Однако загадка странных действий пуделихи быстро разрешилась – моим ногам вдруг стало тепло, а из-под стола разнеслась ни с чем не сравнимая вонь.

Я поспешно вскочила со стула и приподняла скатерть. Так и есть. Хорошо, хоть мои домашние тапочки не пострадали.

– Тетя Маша! – воскликнула я. – У Веточки… диарея.

– Фу!.. – возмутились братишки, тоже выбрались из-за стола и, не вникая в подробности, разошлись по своим комнатам.

– Ой, бедная девочка, – испугалась тетя Маша. – Как тебе досталось!

– Нет-нет, не беспокойтесь. Я не испачкалась, – заверила я.

Тетя Маша подняла на меня удивленные глаза.

– Да я и не беспокоилась. Веточка, девочка, так страдает. Поносик у девочки, у маленькой… Ути, моя сладенькая, – тетя Маша нагнулась к пуделихе. Та, видимо, усмотрела в этом акт агрессии и стремительно умчалась в глубь квартиры.

Тетя Маша выпрямилась и смерила меня весьма недовольным взглядом.

– Женечка, я, конечно, понимаю, ты не виновата. Но для Веточки… Ей очень тяжело переносить присутствие малознакомого человека в своей квартире. Это у нее на нервной почве стряслось. Бедная девочка…

Митюшка тем временем заглянул в кухню и небрежно бросил:

– Ма, там Ветка у тебя в спальне тоже наделала… Воняет…

– Ой, – всплеснула руками тетя Маша. – Надо бы ее выгулять. Сейчас, моя сладенькая.

И хозяйка отправилась разыскивать девочку Веточку в недрах квартиры. Я тоже вышла из кухни. Надеюсь, тетя Маша не считает, что в мои обязанности должна входить уборка собачьих «оплошностей»? Потому что этим я совершенно не собираюсь заниматься.

В холл я вышла вовремя. Павлушка, в полном облачении, стоял возле входной двери и держался за ручку с явным намерением потихоньку улизнуть.