— Ах, да, вы ведь у нас — телохранитель... Правая рука должна быть свободна, да? Мало ли что? — В голосе ее была издёвка, которую она даже не пыталась скрыть.

Взяла сумку и понесла её к поезду, всем своим видом демонстрируя, как ей нелегко. Отец смотрел ей вслед осуждающе. Похоже, они не очень-то ладили друг с другом. Конфликт поколений? Отцы и дети?

— Переходный возраст у нее несколько затянулся, — вполголоса сказал он, будто извиняясь за свою непутевую дочь. — Я все жду, когда же она, наконец, повзрослеет...

Как жалки на вид бывают родители, когда у них не клеится с детьми. Они могут быть большими начальниками и уважаемыми людьми, могут твердой рукой управлять десятками и сотнями подчиненных, но одна-единственная непослушная дочурка способна превратить грозного отца в растерянного неврастеника, неуверенного в себе типа.

Вагон СВ.

— Боится самолетов, — шепнул Алтунин телохранителю.

Это он объяснял, почему Анатолию предстоит провести трое суток в поезде вместо того, чтобы то же самое расстояние за три часа покрыть на самолете.

Проводница проверила билеты. Строгое лицо, губы поджаты. Серьёзная тетка. Китайгородцев любил путешествовать с такими. У них в вагоне, как правило, порядок. Ехать можно спокойно — минимум проблем, легко работать...

— Седьмое и восьмое места, — буркнула проводница. — Кто провожающий?

— Я, — с готовностью отозвался отец Риты.

— Недолго, хорошо? Через десять минут — отправление.

— Да-да, конечно.

Двухместное купе. Анатолий остался в коридоре, давая возможность отцу побыть с дочерью, но Алтунин в купе надолго не задержался и вышел уже через две минуты. Не получалось у него, похоже, дружбы с дочуркой. С женой — в разводе и с дочерью контакта нет... Расстроился, кажется. Китайгородцев вежливо сделал вид, что не замечает его состояния.

— Присмотрите за ней, пожалуйста, — попросил Алтунин, не глядя в глаза Анатолию.

— Да, разумеется.

— Счастливого пути.

— Спасибо.

Бизнесмен сунул телохранителю ладонь для прощания, небрежно потрепал его по плечу — и вышел из вагона. На платформе он тоже не задержался — ушел, не дожидаясь, пока отправится поезд.

Китайгородцев зашел в купе. Сумки были составлены рядком на полу. Он взял ближайшую, чтобы поставить её наверх, на полку, но был остановлен Ритой.

— Поставьте на место, — сказала она негромко, глядя в окно, за которым уже поплыла прочь платформа Казанского вокзала. — Там есть вещи, которые мне скоро понадобятся.

«С этой девочкой будет трудно», — подумал Анатолий.

Телохранитель Китайгородцев:

«Замок двери — исправен... Язычок страхующего запора — исправен... Окна — без повреждений... Штора окна — исправна... Под обеими полками — стенки рундуков, общие со смежными купе; не повреждены... Все лампы в рабочем состоянии... Заполняемость вагона — процентов пятьдесят... Публика обычная... Во втором купе два мужика уже начали отмечать отъезд из Москвы... Бутылка коньяка, бутылка водки, а они сели уже нетрезвые... Нож у них на столе... Лезвие ножа — сантиметров десять... И хорошая сталь... Дверь купе открылась... Кавказец... Выглянул и спрятался... Вряд ли что-то серьезное... Наверное, просто хочет избежать встречи с транспортной милицией... Какое у него купе? Седьмое... Вообще, за ним тоже придётся присмотреть... Кавказцы любят знакомиться с девушками... Проводница...»

— Вы чай будете носить?

— Буду. Примерно через полчаса.

— А вам как лучше — когда много чая заказывают? Или когда поменьше?

— Когда много, — улыбнулась.

— Тогда нам — много. Мы много чаю будем пить. С вами сразу расплатиться?

— Нет, потом.

— Хорошо. Я вас спросить хотел. Транспортная милиция сопровождает состав?