Делаю вдох-выдох, и в этот миг отчаяние затапливает меня полностью. Чувствую себя никчемной инвалидкой. Это так больно вновь возвращаться в прошлое и осознавать свою беспомощность! Все мои чувства вывернуты наизнанку. Я не могу успокоиться.

Мама пикает сигналкой, и я открываю глаза. Спасение рядом. Прямо передо мной пассажирская дверь автомобиля. Трясущимися пальцами тянусь к ней, открываю.

Нужно хоть ненадолго успокоиться. Прийти в себя. Я совсем была не готова ко встрече с прошлым.

– Олеся!

Бросаю короткий взгляд через плечо на Андрея, качаю отрицательно головой.

Мама помогает мне пересесть на сиденье, и я тут же захлопываю за собой дверь.

Андрей смотрит на меня горящими глазами. Взъерошенный, раздосадованный, он зажат между отцом и Русланом.

– Готова? – слышу за спиной голос мамы.

– Да.

– Боже, вот это встреча, Лесь… Это же кто бы мог подумать, что подобное может произойти? И как у него совести хватило вообще с тобой заговорить после того, как бросил тебя…

– Мам, для того чтобы бросить, нужно хотя бы начать встречаться, – обрываю ее.

– Но ведь, когда он забирал тебя со свадьбы, я же помню, как он смотрел на тебя, Лесён! Я только поэтому и позволила ему тебя увезти, – на одном дыхании произносит мама.

– Значит, мы обе ошиблись. И давай не будет ворошить прошлое. Не хочу. Я давно все мосты сожгла. И восстанавливать не намерена. Поэтому не вижу смысла разговаривать об этом, – холодно отзываюсь. – Я просто не ожидала этой встречи и того, что Руслан окажется родственником Андрея.

Его имя прокатилось по языку приторно-сладкой горечью воспоминаний.

Такие забытые и одновременно яркие картинки всплывают в памяти, что хочется удариться головой о торпеду, чтобы они вылетели оттуда.

– И мне вот странно, какого черта он делает здесь, в столице? Ведь жил же себе припеваючи в Америке? Чего, спрашивается, приперся? – Маминому возмущению нет придела. – Почему не остался дома?

Через несколько часов езды, вымотанные и выжатые, мы добираемся до дома. За это время мы так с мамой и не поговорили. Выяснять и допытываться до правды сейчас у меня нет моральных сил. Я подожду. Но завтра, когда накал спадет, ей придется рассказать мне правду.

Заняв наше место на стоянке, мама помогает мне выбраться из машины. А я настолько истощена эмоционально и физически, что даже нет сил ей помочь.

Неожиданно слышу знакомый голос.

– Ольга Ильинична, подождите!

Вздрагиваю и резко поворачиваю голову в сторону Руслана, который бодрым шагом направляется к нам.

Только не это! У меня совсем нет настроения сейчас с ним объясняться.

– Руслан. Я же сказала, что сама позвоню, – устало произношу, когда он подходит вплотную к машине.

– Я приехал не за объяснениями, – отвечает парень и без каких-либо церемоний и стеснений подхватывает меня на руки, прижимает к себе.

– Ты что, Руслан? – Обхватываю его шею руками. – Отпусти меня, – прошу, что для меня несвойственно. В другой раз я бы ему показала, что бывает за самовольное распускание рук, но сейчас… сейчас мне не хватает защиты, и вместо того, чтобы отбиваться, я прижимаюсь к его плечу.

От Руслана хорошо пахнет. Мне приятно вдыхать его аромат, но что-то меня настораживает в его поведении, что-то настораживает в нем.

– Ты прости выходку Андрея, – неожиданно произносит парень, когда мы оказываемся с ним наедине.

Я напрягаюсь в его руках. Про Андрея разговаривать я не хочу, тем более с Русланом.

– Мне очень жаль, что так получилось. Я вообще не знал, что вы можете быть знакомы, – виновато произносит он.

– Рус, я ни в чем не обвиняю тебя. Честно, – отмахиваюсь, лишь бы только не заводить разговор, который мне хочется отложить на неопределенное время. На очень неопределенное.