- А должен? – не удержалась и съязвила. Тут же прикусила язык. Сейчас разозлишь его и получишь по жопе.

Но Адиль усмехнулся.

- Если что, обязательно мне говори.

Еще чего. Обойдется. Но послушно киваю.

- Ты живешь здесь одна? – продолжал расспрашивать Адиль.

- Одна.

- Парень есть?

Я покраснела.

- Вы же знаете, - предположила я, - не поверю, что вы не узнали всю мою подноготную…

Адиль поджал губы.

- Если бы мне хотелось просто трахнуть тебя, то обязательно пробил бы информацию. Но я хочу узнать тебя сам. Не думал, что ты такого мнения обо мне…

- Пожалуйста, простите… Я…

- Хватит выкать мне. Не воздвигай барьеры между нами. Я не обижу тебя.

Ну, вот. Я опять чуть не обидела его. Пора исправляться.

- Хорошо, поняла, - я улыбнулась ему.

- Вот, молодец. Мне нравится твоя улыбка.

Я тут же смущенно отвела взгляд.

- Парня нет, - ответила я.

- Почему?

- Не знаю… Просто?

- Просто? Такой ответ не подходит.

Я хмыкнула. Да, ему тяжело угодить.

- Просто… Просто мне не до этого. Я сейчас думаю только о том, чтобы помочь своему дедушке.

Адиль нахмурился и потер подбородок.

- Что с ним?

- Он болеет, постоянно лежит в больнице. Часто приходится самой докупать лекарства, потому что не хватает.

- А твои родители?

Ой, нет. У всех есть границы. И Адиль вплотную подобрался к моей границе. Я никогда не рассказывала о том, что происходило у меня дома раньше. Даже Лия не знает. Она бы не поняла, как я вообще могла жить в таких условиях. Бывшая подруга выросла в полной семье. В которой царили здоровые отношения.

Я же выросла не в такой семье. Далеко не в такой.

Я никому и никогда не рассказывала о своей семье.

Но в этот момент мне вдруг захотелось довериться Адилю. Возможно, я видела в нем защиту. Того, что сможет пожалеть, утешить и защитить.

А именно защиты мне всю жизнь не хватало.

И я решилась.

- Своего родного отца я никогда не знала, - заговорила я, голос дрожал, потому что моя история – это непроработанная обида, которая сжирала меня изнутри. Поэтому при мыслях о своем детстве – всегда плачу. Но сейчас я держалась из последних сил, - Но у меня был отчим. И мама…

Говорить было тяжело. Но мне так хотелось выговориться. Но было так трудно произнести следующие слова.

- Отчим обижал тебя? – помог мне Адиль. Он был напряжен: скрестил руки на груди, нахмурился и поджал губы. Периодически двигал нижней челюстью, словно едва сдерживался, чтобы не выругаться.

- Да, - прошептала я, - он не трогал меня физически. Не приставал, не бил. Просто гнобил словесно. Я была лишней в собственном доме. Он появился в нашей семье, когда мне было пять. И тогда все началось. Он обзывал меня, стоило мне появиться перед его взором. Поэтому я привыкла сидеть в своей комнате. И всегда за закрытой дверью. Даже сейчас мне не совсем комфортно сидеть в помещении с открытой дверью.

- А мать?

- А мать все знала, иногда заступалась. Бывало, что расходилась с ним, но ненадолго. Это самое обидное. Она предала меня. Выбрала мужика, а не своего ребенка… И все родственники знали, и никто так и не заступился, - с каждым произнесенным словом мой голос все сильнее и сильнее дрожал. Я уже начала плакать. Как же больно. И кажется, что я никогда не смогу пережить свою боль. Этот ужасный промежуток жизни я никогда не забуду. Вот это и есть плохо.

- А дед? – сухо спросил Адиль.

- А дед пытался, но он уже тогда сильно болел. Потом когда ему стало лучше, забрал меня. И все. Больше я мать не видела. Иногда скучаю по ней. Она же все-таки моя мама. Но то, через что я прошла… Я просто не заслужила такого. Не заслужила…

Все. Плотину прорвало. Я прикрыла лицо ладонями и заревела. Как стыдно. Но я потом буду корить себя за это, но сейчас был превышен мой болевой порог.