– У меня тоже есть бабуля, бегает, как козочка, в свои сто два года. Надо будет скататься как-нибудь.

– Ого.

Привозят продукты, которые мы с Никитой разбираем в четыре руки. Тут запас минимум на неделю. По счастливой случайности и на борщ все имеется.

Нервничаю, пока вспоминаю бабулин рецепт. Борщ у нее самый вкусный, я только такой люблю. Наваристый, на говяжьем бульоне и молочной сыворотке, с чесночком и зеленью, с поджаренным черным хлебушком вприкуску. Запах на всю кухню стоит, пока готовлю, а Никита вздыхает, глотая слюну.

Смешно и волнительно, пока наливаю наваристую тарелку.

– Знаешь, Лиза. Женщина, которая не хочет замуж, вот так не готовит для мужчины, – комментирует, накладывая густую сметану.

Вот зачем он, а?

Я же совсем не за этим!

Я просто.

Ну, просто же.

Ай, все.

– Приятного аппетита, – двигаю ему тарелку с поджаренным хлебушком, натертым чесноком. Специальный он, антипоцелуйный.

– Спасибо, – после первой порции, протягивает тарелку, – мне бы добавки. А ты хлебушек тоже кушай, когда вместе, потом не чувствуется, – сообщает доверительно и подмигивает.

Очень хочется закатить глаза, что я и делаю.

И да, на хлебушек налегаю.

После вкусной еды немного размаривает. На меня действует и безопасный дом, и надежный Никита. Уютно становится, хочется забраться под пледик в гостиной и посмотреть телевизор. Я бы еще к теплому мужскому телу прижалась, но этот порыв точно неверно истолкуется.

Никита садится на пионерском расстоянии с другой стороны дивана. Ну как садится, опять разваливается вальяжно, как дикий кот. В этом мужчине тонна уверенности в себе и сексуальности.

Все его клиентки наверняка кипятком писают, когда на массаж приходят. В такие-то загребущие лапы попадают. Ему, наверняка, еще и предложения всякие женщины одинокие делают. И не только одинокие.

Жарко становится, когда представляю Никиту, мнущего податливое женское тело. Почему-то в моей фантазии он без майки, лишь в полотенце на бедрах и тело на его массажном столе мое.

Тьфу, опять не о том я думаю.

– Жарко?

– А? – хлопаю глазами.

– Ты покраснела.

– Жарко, да, – в противовес своим словам сильнее закутываюсь в плед. На экране телевизора фильм про бандитов, но я не слежу за сюжетом. То и дело мой взгляд искоса падает на мужчину.

Никита приносит из кухни чай. Подсаживается ближе, потом еще ближе и я оказываюсь под удобным теплым боком. Он ничего лишнего себе не позволяет, так что я не возражаю. Это на меня так стресс действует и крепкое мужское плечо рядом.

К концу фильма проваливаюсь в тревожный сон. Там Родислав, он рядом, смотрит на меня насмешливо, словно давая понять, что никуда я от него все равно не денусь.

Просыпаюсь одна, заботливо укрытая пледом. Телевизор выключен, за окном темень. Зеваю, сажусь в позу лотоса и сонно осматриваюсь. Свет пробивается из коридора, ведущего в кухню.

Не удивлюсь, если Никита там борщ доедает.

Глупая улыбка растягивается от уха до уха.

– Дурочка, – шепчу себе.

Мое внимание привлекает телефон на кофейном столике. Он на беззвучном режиме, экран вспыхивает незнакомым для смартфона номером.

А вот я эти цифры знаю наизусть.

Номер Родислава.

Кусаю губы, пока звонок не прекращается. Внутренне я вся оцепенела за это время.

Как он узнал номер Никиты? Тот ведь говорил, что сменил свой, купил новую сим-карту. Телефон начинает звонить снова.

Хватаю его и вглядываюсь в цифры, вдруг я ошиблась.

– Чтоб тебя, – дрожащим пальцем провожу по экрану, прикладываю его к уху.

– Лавров? – голос Родислава спокойный, небрежный. У меня от него мурашки бегут по позвоночнику. – Лиза? – он словно оживает, добавляя бархатные нотки. – Я слышу, как ты дышишь.