Хозяин... Вот передо мной его особняк, давящей своей гранитной мощью. Кто он, этот человек? Для чего ему нужна я? Обычная учительница музыки, ни черта не способная отказать своему мужу и послать его куда подальше. Да, я здесь. Что меня ждет в этой тюрьме, какие унижения приготовил хозяин этой клетки?

Поднимаюсь на крыльцо, останавливаюсь перед высокими дубовыми дверями. Кто ты? Что, не наигрался в свои игрушки в детстве, зачем тебе новая кукла, мальчик? Или полоумный скряга — старик, желающий в свою коллекцию молодое тело.

Двери, словно по приказу открываются, и я ступаю в холл с высокими расписными потолками.Стены покрыты фресками, узнаю библейские мотивы и усмехаюсь. Вера? Что за юмор такой. Человек с верой не может купить другого. Показуха богатых, скорее всего именно это. Выходи на встречу старый уродливый горбун, только такой, мог потребовать с моего мужа свой выигрыш. Неуверенный в себе мужчина, который покупает все и всех.

Чувствую, как подрагивают пальчики на руках, по спине ползет холодная полоса. Я боюсь неизвестности, боюсь того, что мне предстоит. Понимаю, что никакие условия не были оговорены с моим мужем, поэтому новый хозяин может по сути делать со мной все что угодно. Сюда входит интим? Ну конечно, наивная я дурочка, для чего еще. А если этот мужчина какой-нибудь извращенец, ему нравится делать больно? Я не выдержу, я не готова к этому.

Хочется выбежать в двери и убежать, плюнуть на все, просто стать невидимой, чтобы скрыться, спрятаться.

— Кира Викторовна, добро пожаловать, — передо мной стоит женщина маленького роста, в форме горничной: голубое платье, белый воротничок и передник. Каштановые с проседью волосы забраны в тугую ракушку, губы тонкой ниткой сжаты, без тени улыбки и помады. На вид ей около пятидесяти, но держится прямо, я бы сказала вышколено. Маленькая, худенькая, я ее даже не заметила, когда вошла.

— Доброй ночи, — тихо отвечаю я.

Сейчас примерно пять утра, а женщина при параде, здесь спят в этом доме? Или сутками служат своему хозяину?

— Мое имя, Римма Альбертовна, я проведу вас в вашу комнату, — сказала она и пошла вперед, поднимаясь по белой мраморной лестнице.

Вообще, дом был больше похож на музей. В огромном холле висела хрустальная люстра, что сейчас горела всеми огнями. Тяжелая цепь крепилась к высокому потолку и спускалась со второго этажа. Стены над широкой лестницей увешаны картинами в позолоченных рамах, скорее всего подлинники. Мраморные ступени блестели, натертые до блеска. Как можно жить в таком доме, словно в каком-то дворце. Я бы не сказала, что здесь неуютно, но слишком богато, пафосно, хотя, каждая мелочь продумана и явно работал хороший дизайнер.

Мы ступили в широкий коридор с высоким потолком, на котором опять была роспись. Я не стала останавливаться, чтобы рассмотреть, так как мы с Риммой приближались к одной из белых дверей, украшенной витиеватой позолотой по углам.

— Ваша комната, мадам Кира, — открыла дверь экономка или домработница, не знаю, как точно ее назвать, пропустила меня не в комнату, а помещение больше похожее на апартаменты.

— Когда я увижу вашего... хозяина? — обернулась к женщине.

— Руслан Кириллович через час улетает в Лондон, велено вас устроить и предоставить все необходимое. Если что-то будет нужно в вашей комнате есть прямой телефон с обслуживающим персоналом. Отдыхайте, Кира Викторовна, спокойной ночи, — Римма мягко прикрыла за собой дверь, оставляя меня одну. Я ждала, что в замке повернется ключ, но не услышала.

Достала из кармана пальто свой телефон, открыла календарь. Отметила этот день, начиная отсчет. «День первый». 183 дня или 182 с половиной дня мне осталось здесь жить. Полгода моей жизни в чужой власти.