На вид ему было лет тридцать, хорошо сложен, видно было, что занимается каким-то спортом, скорее всего бокс. Широкие плечи и высокий, он возвышался надо мной, как глыба из камня, холодного камня. Но... Такого мужчину можно любить всю жизнь, безответно, страстно. Любить до потери себя, до поклонения и ждать... Ждать его слова, взгляда, ласки. Любить по-собачьи предано, с восхищением.

Откуда у меня возникли эти мысли я не знаю, но он не только подавлял, он подчинял, завоевывал. Такие, как он, заставляют женщину отдаться в его власть, забыв обо всем, умолять о любви. Что было в нем, в его этой пугающей силе такого, что сердце грозило остановиться, а потом пуститься в бешеный танец, разгоняющий жар по всему телу. Почему, этот ледяной взгляд вызывал желание настолько дикое и смешанное со страхом? Адское чувство, неприятное и сладкое одновременно.

— Не бойся меня, — сказал тихо, но твердо, поднимая руку, дотрагиваясь до моих волос. От его движения все во мне натянулось, как струна, грозя лопнуть, превратиться в истерику.

Он собрал в кулак волосы, немного потянул и закинул на мою спину. Открывая, обнажая, убирая эту хлипкую преграду, что я попыталась обозначить. Провел пальцем по плечу, касаясь легко, но вызывая во мне такую бурю, что захотелось отстраниться, отойти на безопасное расстояние.

Когда схватил и сжал в своих руках, думала дышать не смогу, настолько сдавил. Казалось, сожми он сильнее и переломает всю, как маленького котенка. Забилась в его руках, пытаясь вырваться, но все напрасно, как я могу справиться с этой силой.

— Я хочу и могу, делать с тобой все, что придет в голову, твой муж дал мне такое право. Скажи мне нет, и я отпущу тебя, в ту же минуту. Скажешь? Мне посылать за твоим мужем?

Я сидела перед ним на столе, почти обнаженная и не смела отказать. Почему, я должна отвечать за поступки своего мужа? Мелькнула предательская мысль, пусть делает с Алексеем все, что хочет, но не смогла. Нет, я не смирилась, я затаилась, судорожно обдумывая варианты, как избежать всего, что уже начинало происходить. Должно быть, в этом человеке хоть что-то хорошее, не может быть, чтобы он вот так просто взял меня, унизил, забрал.

— Мое имя, Кира, — прошептала я, желая хоть немного отвлечься от его взгляда, что скользил по моей голой груди.

— Руслан, — прилетело в ответ, так равнодушно, будто и не нужно ему было знать, как меня зовут.

— Подождите, Руслан, прошу. Выслушайте меня, пожалуйста, — попыталась вырваться из его рук, а тот вдруг отпустил, но остался на месте, — Я сделаю все, что вы хотите, — сглотнула ком в пересохшем горле, — Но прошу вас, дайте мне время.

— Зачем? — спросил он, руками упираясь в мои колени, поднимаясь по бедрам, вместе с платьем.

— Мне нужно привыкнуть к вам, вы меня пугаете, — выдохнула я, чувствуя, как сантиметр за сантиметром обнажаются ноги. Платье задиралось все выше, осталось совсем чуть-чуть, когда мужчина остановился.

Его взгляд прошелся по моим губам, спустился к груди и снова вернулся, что-то рассматривая в моих глазах.

— Хорошо, давай поговорим, — сказал он и сделал шаг назад, убирая руки, — Но оставайся в таком положении, мне нравится смотреть на тебя. Убери руки! — жестко приказал он, когда я сделала попытку прикрыться.

— Мне сидеть так?

— Можешь раздеться совсем, — усмехнулся он, возвращаясь к своему креслу и делая глоток из бокала, — Слушаю тебя.

Я опять не видела его лица, так было тяжело говорить, но необходимо. Мне выпала удача, обсудить происходящее с этим человеком, и я собиралась воспользоваться шансом.

— Кира, я жду, — приказ, сказанный ледяным тоном, не допускал неповиновения. Вызвал во мне негодование, которое уже готово было сорваться с языка, но я подавила его.