– Это было бы очень кстати, спасибо. Хорошо провели выходные?

– Неплохо.

Не вдаюсь в подробности, а он не спрашивает. Я больше не рассказываю ему о своей личной жизни, поскольку когда мы с Саймоном только начали встречаться, Грэхем осмелился заявить, что неприлично ходить на свидания с тем, кого встретил на работе. Хотя с тех пор, как Саймон приходил в наш офис за информацией о тарифах на аренду коммерческой недвижимости для статьи, которую он тогда писал, прошло уже три месяца.

– А на свидание с боссом ходить прилично? – ответила я, скрестив руки на груди и глядя ему прямо в глаза. Ведь через полтора месяца после того, как я узнала о романе Мэтта, была на нервах и не знала, куда идти, Грэхем Хэллоу сам приглашал меня на свидание. И получил отказ.

– Мне стало вас жаль, – ответил он, когда позднее я всё это ему высказала. – Думал, вам нужно взбодриться.

– Понятно. Спасибо.

– Возможно, ваш новый парень считает точно так же.

Я не проглотила наживку. Саймон вовсе меня не жалел. Он меня обожал. Покупал цветы, водил в хорошие рестораны и целовал так, что у меня подгибались колени. Мы встречались всего несколько недель, но я знала, что жалость тут ни при чем. Просто знала. Может, Грэхем действительно сочувствовал мне, но отказ так и не простил. Больше не позволял уходить пораньше, когда простывали дети, не делал поблажек, если поезда задерживались. С того момента он играл по правилам, а мне слишком нужна была работа, чтобы рисковать и нарушать заведенный порядок.

Грэхем допивает кофе, надевает пальто и исчезает. В ежедневнике никаких записей, но перед уходом босс бормочет что-то о встрече по поводу собаки, а я, честно говоря, рада просто остаться одна. Для понедельника в офисе необычно тихо, самое время приступить к запоздалой весенней уборке. Я пропускаю ненужные бумаги через шредер и протираю пыль под древними хлорофитумами.

Пищит телефон, приходит сообщение от Мэтта:

«КТ в порядке?»

Он всех так сокращает. Кэти – КТ, Джастин – Джас, а я – Зоуи, только когда мы ссоримся.

Полагаю, Саймон стал бы Саем, сложись у них нормальные отношения.

Набираю в ответ:

«От нее ничего не слышно. Даже не знаю, хороший это знак или нет!»

«Она чувствовала себя уверенно?»

Я на секунду задумываюсь и отвечаю уклончивым:

«Оптимистично».

«А ты?: – *»

Заметив смайлик с поцелуем, я игнорирую сообщение. Снова начинаю вытирать пыль, и через несколько минут Мэтт звонит.

– Ты опять это сделала, да?

– Что сделала? – переспрашиваю я, хотя прекрасно понимаю, о чем речь.

– Расстроила ее перед прослушиванием.

Согласные звучат приглушенно, и я догадываюсь, что у него во рту сигарета. Так и есть – раздается металлический щелчок зажигалки, и Мэтт делает глубокую затяжку. Прошло почти двадцать лет с тех пор, как я в последний раз курила, но просто физически чувствую, как он выдыхает дым.

– Нет, – начинаю было, но Мэтт слишком хорошо меня знает. – Во всяком случае, не нарочно.

– Что ты сказала?

– Всего лишь упомянула курсы секретарей, о которых тебе рассказывала.

– Зо…

– Что? Ты же сам сказал, что для нее это идеально подходит.

Слышу на заднем фоне шум машин и понимаю, что Мэтт припарковался.

– Ты должна быть с ней помягче. Начнешь слишком сильно ее подталкивать, и она помчится совсем в другую сторону.

– Актерство – не настоящая работа, – отвечаю я, поскольку привыкла возражать Мэтту, а от такого трудно избавиться. – Ей нужно что-то надежное.

– Она скоро сама это поймет. И тогда мы будем рядом.

Я заканчиваю вытирать пыль в общем зале и иду в кабинет Грэхема. Его стол в два раза больше моего, но почти такой же аккуратный. Одна из немногих вещей, которая нас объединяет. Календарь лежит параллельно краю стола, мотивационная цитата призывает сделать сегодня то, за что завтрашняя «я» буду себе благодарна. На другой стороне стола три лотка для бумаг: «Входящие», «На рассмотрении», «Почта». Перед ними стопка газет. Сверху – свежая «Лондон Газетт».