— Так что насчет моего предложения?

На самом деле я просто дразню Аиду. Ну и еще немного рассчитываю на то, что мне удастся довести начатое пальцами до конца.

Это не полноценный секс, но мне пиздец как адски хочется к ней прикоснуться. Желательно между ног. Желательно всю ночь напролет, чтобы утром мы оба не понимали, какой сегодня день.

— Наглый, высокомерный, бессовестный…

— Ты что, перечисляешь мои лучшие качества?

Слышу, как Персик задыхается от собственного вдоха.

Надо отсюда выбираться. Не хочу, чтобы завтра нас обоих скосила температура, а вода все-таки была ледяной. Чихание друг на друга не кажется мне романтичным занятием.

— Совместный горячий душ будет кстати, — я поднимаюсь на ноги, стараясь действовать осторожно, чтобы нечаянно не наступить на Аиду, и протягиваю ей ладонь. Белый флаг. Нам обоим реально стоит согреться. Без сексуальных подтекстов, к сожалению.

— Ты действительно думаешь, что я буду принимать с тобой совместный душ? — она встает сама, игнорируя мою руку.

Свои скрещивает на груди, уловив мой «наглый высокомерный бессовестный» взгляд ниже ее лица. Виновен.

— Не припомню, чтобы здесь была вторая ванная.

— Как хорошо, что ты можешь… пойти… к… себе! — она выделяет интонацией каждое слово, а в финале вскрикивает, как бы раздражаясь от того, что ей приходится разжевывать простые истины.

— У меня в квартире трахающаяся парочка. Третьим я приглашен не был.

— Меня это не волнует.

Порно снова переключается, и теперь воспроизводится что-то русское. Стоит ли говорить, что от разговоров в самом начале — которые должны быть возбуждающими, но по факту они вообще отбивают всякое желание — щеки Персика краснеют прямо на моих глазах?

Я стягиваю заметно потяжелевшую куртку и бросаю ее на пол. Берусь за футболку, и Аида тут же поворачивается спиной ко мне.

Не хочет смотреть или боится, что ее подведет собственное тело? Она еще не настолько опытная, чтобы уметь скрывать настоящие реакции.

Ремень щелкает. Джинсы я бросаю в ту же кучу, трусы решаю пока не снимать. Наверное, это будет слишком.

Подхожу к Персику. Кладу ладони на подрагивающие плечи, и мышцы под моими пальцами каменеют.

— Ты дрожишь, — пытаюсь согреть ее хотя бы своим дыханием. Мурашки на коже шеи от моего горячего выдоха становятся острее.

— Если из-за тебя я заболею на Новый год…

— Я стану твоим личным плохим Сантой, у которого ты сможешь посидеть на коленях.

До ушей долетает один смешок. Аида тут же берет себя в руки.

— Вообще-то у нас здесь Дед Мороз, — выдыхает Персик, пробуя сбросить мои руки.

Не даю.

— Не думаю, что ты бы хотела посидеть на коленях у деда. Хотя я не осуждаю, принцесса, у всех свои тайные фантазии. Могу купить в магазине бороду и выбрить себе лысину на затылке.

Я знаю, что она хочет назвать меня извращенцем.

Ничего не могу с собой поделать, рядом с Аидой мой верхний мозг работает процентов на сорок. И это если ему еще польстить.

Беру в руку душевую лейку, включаю воду. Персика серьезно передергивает, когда я поливаю ее горячими плотными струями. Мне тоже достается немного тепла.

— Я оставлю тебя здесь одну и не буду подглядывать, если через пятнадцать минут ты впустишь меня назад в квартиру. Согласна?

Аида кивает.

Соглашается. Обещает.

Я ей не верю.

— Если ты попытаешься устроить бунт, я найду того, кто сможет вскрыть замок. Потом будешь объяснять хозяйке сама.

— Ладно, — вот теперь в ее глазах появляется смирение.

Сделаю вид, что она сама этого не хочет. Что я самый жестокий человек в мире. Подлый шантажист, который вынуждает ее поступать неправильно.

Ни одному жениху в мире такое не понравилось бы. Только мне настолько похуй, что я могу сыграть дракона в этой истории. В конце концов, им всегда достаются самые красивые принцессы.