– Колючая какая, – продолжает улыбаться парень, да, такого самоуверенного детину грубостью не пробьешь, – Я ж просто познакомиться хотел.

– Ну познакомились, теперь можно мне по делам пойти?

– Пока иди, – и поднимает вверх руки, вроде как в плен сдаётся, – Ещё увидимся, рыжая! – слышу вдогонку.

И вот теперь эти оба самца сидят за столом, и я им должна приносить еду и напитки! Аслан смотрит внимательно, следит за каждым моим движением, изучает. В этом мужчине чувствуется воля и сила, видно, что привык командовать. А еще эта его черная рубашка. Уверена, одел он ее специально, меня позлить. Или я уж сильно загоняюсь?

Отвожу взгляд и натыкаюсь на смеющиеся глаза Мурата. Он держит в руках вилку и подмигивает. Фыркаю. Только заигрываний молодого кабелька мне не хватает.

Если бы не это, вечер можно было назвать продуктивным. Бегая туда-сюда с тарелками и бутылками, я краем уха подмечала разговоры, пытаясь запомнить незнакомые имена, которые мелькали в их речи. Хорошо, что хоть по-русски говорили.

Где-то через час словила себя на мысли, что безумно завидую этому семейству. Такие разные, но видно, что очень близкие люди друг другу, общаются, смеются, даже грустная Амина пару раз улыбнулась. У меня никогда такого не было и не знаю, будет ли. Тепло исходило от семьи Хасиновых. В какой-то момент стало стыдно за себя, вынюхиваю тут, ищу их слабости. Но потом опомнилась, они мне никто, а вот себя спасать надо.

Ужин закончился только в 11 вечера. К этому времени я еле таскала ноги, благо Инесса прогнала нас с Ленкой спать, сказав, что сама уберёт посуду в мойку.

Даже в душ не пошла, стянула платье вместе с лифчиком и в одних трусах забралась под одеяло. Приятный холодок постельного белья дарил уют и успокоение. Обычно засыпаю долго, но сегодня уже через минуту ощущаю, как проваливаюсь в сладкий сон. Удивительно, но последнее, что мелькнуло в уставшем сознании, были синие глаза Аслана..

Алиса

С появлением в доме двух взрослых мужчин жизнь кардинально поменялась. Центром всеобщего внимания в одночасье стал Мурат. Парень оказался весьма лёгким в общении, умел быть обворожительным и приятным. С ним поочерёдно носился то младший братишка, считавший его чуть ли ни богом, то сестра. Но больше всего не отставала от сына мать, мне, почти не помнящий материнской ласки, всё эти сюси пуси казались чересчур показушными, а может просто раздражала эта их семейная идиллия.

Нет, Аслана, здесь тоже любили, но в той же степени и побаивались, так что с ним я обнимашек что-то не замечала. И его это полностью устраивало.

За последние два дня я видела хозяина ровно два раза, всегда хмурого и сурового. А когда стала случайной свидетельницей их беседы с Инессой, окончательно убедилась, что он тот ещё самодур. Мужчина нависал над бедной женщиной, которая, казалось, стала ещё меньше, и что-то спокойно, но твёрдо выговаривал. Когда я вошла, точнее ввалилась на кухню и от неожиданности ёкнула, он сверкнул на меня таким злым взглядом, что я опешила. Когда он поспешно ушёл, на глазах нашей всегда сдержанной в эмоциях экономки я увидела слезы. Вот гад!

Второй раз я убедилась в деспотичности характера хозяина сегодня утром, когда опять, якобы случайно, проходила мимо кабинета на первом этаже. Но, конечно, не совсем случайно, я никогда не забывала о своей миссии и периодически активировала в себе режим шпиона.

Я ещё не успела подойти к тяжелой, деревянной двери, как одна из её створок чуть ли не прилетела мне в живот. Благо сработал инстинкт, я на автомате вытянула вперёд руку и поймала ручку за миллиметр от моего тела. Дверь скрыла меня, поэтому выходящие люди меня не заметили, а вот я их прекрасно слышала.