Я бы, может, и выдала, если бы знала… Но он меня никогда не посвящал в свои дела. Сомневаюсь, что даже Даня знал, где отец.

Облачившись в джинсы и новую футболку, я возвращаюсь на кухню. В квартире царит полнейшая тишина, даже музыка больше не льется из колонки. На секунду я успеваю подумать, что Ратмир уже ушел и даже чувствую едва заметный укол разочарования по этому поводу.

Странно. Еще недавно я мечтала остаться одна, а сейчас от мысли, что этот опасный мужчина покинул свою квартиру, сердце пропускает пару ударов. Наверное, я все еще не отошла от нападения брата. И дело совсем не в Бестаеве. На его месте мог оказаться любой, мне просто необходимо чувствовать чью-то защиту. Не удивлюсь, если у этого и термин психологический есть.

И нет, тот факт, что в присутствии Дана я всю дорогу ерзала от какого-то внутреннего дискомфорта, не мешает мне убеждать себя в этом.

— Ты уже пообедал? — спрашиваю, игнорируя странное покалывание в подушечках пальцев при виде него. Не ушел.

— Нет, времени еще не было. Дан давно уехал?

— Часа четыре назад. Он проводил меня до двери, но не заходил. Надо было пригласить? — безуспешно пытаюсь прочитать эмоции на его лице, но даже близко не берусь угадать о чем он думает. — Прости, я не знала. Это было невежливо, да? Он сильно обиделся?

— Вряд ли, — произносит Ратмир с усмешкой.

Глаз при этом с меня не спускает, будто боится, что вместо спагетти с томатным соусом, я ему положу собачий корм.

И я снова тщетно пытаюсь анализировать свои эмоции. В моей жизни было слишком мало общения с противоположным полом, чтобы я чувствовала себя комфортно один на один с мужчиной. Взрослым мужчиной. Я и со сверстниками-то толком не общалась. В школе меня избегали, потому что боялись брата, а с соседскими мальчишками как-то сразу не сложилось. Впрочем, когда мы только переехали в тот район, со мной пытались подружиться местные ребята. Но после того как брат на моих глазах избил двоих из них, ни о какой дружбе речи не было.

Невольно снова вспоминаю ту жуткую драку и морщусь, что естественно, не ускользает от взгляда Ратмира. Мне, вообще, кажется, что я перед ним как на ладони. Но ничего не могу поделать. Те щиты, что я упорно воздвигала в доме отчима, не имеют никакого влияния на Бестаева. Он с легкостью смотрит сквозь них, будто и они, и я — полностью прозрачны.

— Ася, — прочищает он горло, — мне очень нужно найти твоего отчима. Поверь, так будет лучше для всех. Для тебя в первую очередь.

— Я понимаю, — с готовностью киваю.

От его проникновенного голоса кожа покрывается мурашками, а в груди будто лопаются маленькие пузырьки. Уголки его губ слегка разъезжаются в стороны в каком-то подобии улыбки и он смотрит прямо мне в глаза. Доверительно. Искренне. С надеждой.

Горячая ладонь накрывает мои дрожащие пальцы и я едва не задыхаюсь от мощного удара в грудную клетку. Не сразу осознаю, что давление идет не снаружи, а изнутри. Будто сердце беснуется за ребрами от такого близкого контакта.

Моя реакция не остается незамеченной и его рука исчезает с моей так же быстро, как и появилась. Но почему-то вместо облегчения, я чувствую лишь пронзительный холод в тех точках, которых касались его пальцы.

Сейчас больше всего на свете мне хочется порадовать его хоть какой-то информацией. Думаю, если бы я хоть что-то знала, то не задумываясь, выдала ему всю правду. Потому что иначе — невозможно.

— Так что, если ты знаешь, где он…

— Я не знаю, — выпаливаю и прикусываю язык. Слишком быстро? Слишком эмоционально? Возможно, мне стоит вести себя чуть сдержаннее, но я действительно не знаю, где мой отчим. Я уже говорила. И не один раз!