Теперь Милославская, наверное, и не смогла бы объяснить, почему она выбрала для жилья именно это место. Не сказать, чтобы она на момент поиска жилья располагала внушительными средствами, но купить что-либо поприличнее было в ее силах. Старая скрипучая калитка на ржавой пружине, огромная металлическая щеколда – от всего этого веяло старыми добрыми временами, когда Яна была совсем еще девчонкой. Может быть, это и повлияло на ее выбор… К этому времени, здесь, конечно, многое изменилось.

Проводив гостя, Яна выпила чашку кофе, выкурила пару сигарет и улеглась наконец в постель. Ее не мучили раздумья о пропавшей незнамовской дочери, о нем самом, об их взаимоотношениях. Она просто отодвинула все это в сторону, решив дожить этот день спокойно, а с утра уже взяться за дело. Воображение все еще рисовало ей недавнюю картину морского прибоя; Яна, казалось, отчетливо слышала крики чаек, чувствовала дуновение теплого южного ветра, и первые предвестники сна уносили ее куда-то далеко-далеко от земной реальности.

Человеческий глаз, в зрачок которого направлялись из неизвестности два энергетических луча, а вокруг всего этого – темнота… Перед Милославской лежала карта «Взгляд сквозь оболочку». Именно ею гадалка решила воспользоваться, потому что «Взгляд сквозь оболочку» помогал определить настроение человека и его стремления.

На самом деле, это для дальнейшего продвижения было очень важно. Каковы стремления того, кто, вероятно, похитил девушку, каков его настрой?

Милославская, как она это обычно делала, положила на карту свою ладонь и замерла в ожидании, сосредоточив все мысли на только на одном. Где-то в дальнем углу комнаты мерно тикали часы, приводя и ее внутреннее состояние к гармонии. Джемма лежала на коврике у порога тихо, стараясь не мешать хозяйке ни малейшим движением. Казалось, она даже смущалась своего невольного сопения.

С улицы то и дело доносились детские крики. Кто-то свалил в конце улицы огромную кучу песка, дав местной ребятне возможность вдоволь позабавиться. Сначала это отвлекало гадалку, но потом, убаюкиваемая тишиной своего дома, она перестала их замечать, и знакомое тепло наконец стало растекаться по ее телу.

Потом ею овладело состояние, похожее на сон. Что-то происходило вокруг помимо нее, где-то вдалеке, и у нее не было желания присмотреться, прислушаться к этому. Яна медленно проваливалась в огромный котлован; она плавно опускалась в него, приближаясь от реальности к чему-то другому, готовому открыться ей.

Однако где-то посреди этого котлована Яна остановилась. Она подумала, что начавшееся видение обрывается, ничего не обнажив перед ней. Так бывало нередко, и Милославская всегда изначально была готова к такому финалу гадания. Однако вскоре она все же поняла, что и ей предоставилась возможность наблюдать за происходящим свысока.

Она видела картину, опутанную чем-то похожим на туман или облака. Вскоре сквозь эту белую мглу стали проглядывать очертания огромных металлических резервуаров. «К чему это?» – говорил внутри Яны какой-то внутренний голос, и она еще больше сконцентрировала энергию, чтобы извлечь из видения его настоящее ядро.

Вскоре она увидела, что резервуары наполнены какой-то жидкостью, а секундой позже Милославская вдруг почувствовала резкий запах бензина. Он ударил в нос и заставил ее вздрогнуть, а затем… очнуться.

Яна лежала в своей постели. Она взялась за гадание сразу же, как только проснулась. Милославская хорошо выспалась, но сейчас она чувствовала себя так, словно вовсе не ложилась. Тело сковала нечеловеческая усталость, голова налилась тяжестью так, что ее трудно было оторвать от подушки. Сеанс высосал из нее максимум энергии, и гадалка внутренне негодовала по этому поводу. Ведь ничего существенного ей так и не открылось. Более того, она вообще не понимала, какое отношение могут иметь резервуары к исчезновению дочери Незнамова.