– Буду выяснять, – пожал плечами Руслан Сергеевич, – завтра жду вас в отделении, нужно провести официальный допрос.

– Конечно, – на глазах выступили слезы, – мне все равно не верится, кажется, это чья—то злая шутка.

Руслан Сергеевич ответил, но слов оказалось не разобрать из—за шума открывающейся двери.

– Юль, – громко сказала вошедшая постовая медсестра, – нам пациента со скорой подняли, с острой болью.

– Извините, – обратилась я к полицейскому, давая понять, что мне нужно уйти. Мужчина быстро кивнул, а я зашагала в смотровую. Пациентом оказался мальчишка. Бледный парень лежал на кушетке, скрючившись от боли.

– Когда начался приступ? – обратилась я к юноше.

– Часа два назад, – парнишка с надеждой посмотрел на меня, – помогите, доктор!

– Поехали на узи, – повернулась я к медсестре. Мы переместили парня на каталку, после чего повезли скрипучую кушетку на колесах по коридору. По дороге мы пытались успокоить испуганного парня, медсестра даже принялась с ним болтать. Из сказанного стало известно, новый пациент учился в местном экономическом колледже, проживал в общежитии и ранее проблем со здоровьем не имел. В кабинете узи ситуация прояснилась, стенки желчного пузыря были расширены, что свидетельствовало о внутреннем воспалении органа. Я сообщила информацию студенту, на что парень удивленно округлил глаза.

– И что с этим делать?

– Лечить, – улыбнулась я, протянув юноше бумажную салфетку, – вытрите живот.

– Почему этот желчный вдруг воспалился?

– Расскажи—ка о своем питании, – парень стал перечислять повседневное меню, а у меня снова появилось ощущение пристального взгляда на себе. В спешке повернув шею, я увидела, что дверь в кабинет осталась приоткрыта. Сквозь небольшую щель удалось разглядеть полутемный коридор, а в нем высокого полицейского. Руслан Сергеевич стоял напротив и откровенно подглядывал за процессом моей работы. На секунду я задержала внимание на мужчине, но одернула себя и вернулась к пациенту. Студент как раз заканчивал рассказ.

– Готовить—то особо некогда, перебиваемся пирожками в буфете, сосисками. Еще лапшу китайскую вечерами едим.

– Вот и ответ на твой вопрос, в первую очередь нужно наладить питание, – я взглянула в карту пациента, – ты из области? Может позвонить родителям, или сообщил уже?

– Лучше утром с ними свяжусь, – парень снова сморщился от боли, – ночью все равно ничем не помогут, только распереживаются.

От заботы юноши стало тепло на душе, вдруг вспомнилась мама, и жутко захотелось с ней встретиться. Внезапная ностальгия оказалась совсем не к месту. Я мысленно чертыхнулась, сделала назначения и передала документы медсестре. Настроение парня после УЗИ значительно улучшилось. Он решительно слез с каталки:

—Нечего меня возить. Сам потихоньку дойду.

– Вперед, герой, – засмеялась медсестра, и они проследовали в процедурную. Я повернулась к аппарату узи, с целью выключить допотопную машину, за спиной раздался голос:

– У парня что—то серьезное?

– Как сказать, – ответила я Руслану Сергеевичу, – опасности для жизни нет, но здоровье значительно подпорчено.

– Когда вы решили, что станете врачом? – вдруг спросил мужчина.

– В юности, – мне, наконец, удалось совладать с аппаратом, я вырубила кнопку, после чего развернулась к собеседнику, – в детстве планировала стать моделью, даже ходила на какие—то курсы, но потом затея показалась несерьезной.

– Жаль, – впервые на лице полицейского появилась улыбка, – у вас есть отличные данные для модельной карьеры.

– Спасибо, – от внезапного комплимента вспыхнули щеки, – я вам еще нужна? Хочу проверить некоторых больных.