– Я не против. Хоть каждый день, честно. А еще лучше, квартиру тут возьмите себе – у нас половина дома не заселена еще.

– Мы думаем об этом… – Даша осторожно сказала, глянула на Богдана, будто прощупывая почву. Они действительно обсуждали, что будут делать со своими жилплощадями после свадьбы. Что Дашину, что Богданову квартиру покупали родители. Когда покупали, казалось, что однокомнатное жилье – идеальный вариант, теперь же… В планах было создание семьи, рождение детей… Когда-то. К этому нужно было готовиться не только морально, но и материально. Вот только… Вокруг было столько историй о том, как потом сложно делить подобные квартиры, как имущество становится способом сделать больно тому, кого, казалось бы, еще вчера любил, что Даша с Богданом – прагматики в отношениях, не считавшие нужным это скрывать, – пока окончательного решения не принимали. Думали.

И пусть между собой обсуждать могли это спокойно, но сказать напрямую брату было стыдно. Это было странно, но именно брат – мужчина, которому по природе положено быть более рациональным, чем чувственным, казался Даше ведомым идеальными, а не приземленными представлениями о семье. В этом плане девушке было даже завидно. Ей, может, тоже хотелось бы…

– Ну, думайте. А пока давайте пить чай…

Пили долго, с чувством, с толком, с расстановкой, обсуждая немного из того, что Даша успела Богдану рассказать, немного такого, о чем забыла, травили семейные байки, смеялись до колик… Снова засиделись.

Богдану привычно уже начали названивать с работы… Что-то пригорало настолько, что Артёму пришлось одолжить будущему родственнику ноутбук, чтобы тот смог прямо там внести нужные правки и отправить какой-то документ.

Клеверову предоставили тишину и покой спальни, Лиля вышла на кухню, чтобы переговорить со звонившей мамой, Даша с Артёмом остались в гостиной одни…

Могли говорить обо всем на свете, на любую тему. Могли молчать. Но Даша…

– Ты знаешь, что со Стасом творится, Тём?

Брат не сразу ответил. Сначала смотрел на младшую довольно долго, будто сканируя, что может знать, потом вздохнул тяжело…

– Штормит сильно. О разводе думает…

– Почему вдруг? Все же хорошо было… Вроде бы…

Артём усмехнулся, глянул куда-то за окно.

– Даш… Ты редко его видишь, вот тебе и кажется, что "вроде бы". А на самом деле… Я помню, как они смотрели друг на друга, когда любили. А теперь… Кажется, ненавидят. Ты же сама все видела…

Даша кивнула, хотя… Ни черта она не видела. Смотреть боялась. И на него просто, и на них вместе. Не мазохистка ведь, не получает удовольствие от созерцания того, что делает ей больно.

– Стас сказал мне, что она ребенка не хочет…

– Дура потому что… – Артём будто выплюнул слова. И Даше было понятно, что это он о Дине так, но отчего-то самой съёжиться захотелось.

– Она не обязана хотеть… – и на защиту встать. Женщины, которую ненавидела в семнадцать. Которой завидовала, как никому и никогда. Которую понять не смогла бы. Когда речь о Стасе – не смогла бы.

– Они восемь лет женаты, Носик. Если она сейчас не готова – никогда готова не будет. А по-простому… От любимого мужика женщины хотят рожать. А если так, как она… Он три года думал, что они заводят, и все никак не получается. Оказалось – таблетки пила. А потом... Получилось. Ну она пошла и аборт сделала. Это только то, что я знаю. Сама треплется, дура…  Лиле жаловалась. Проблемы в этом не видит. Суть претензий не понимает. Они женаты. У них есть квартира и деньги. Он ни разу даже повода не дал подумать, что может налево свернуть. Жить бы да радоваться, а она…

Даше почему-то стыдно было глаза на брата поднять. Стыдно и больно одновременно. И перед Стасом тоже стыдно. За Дину.