Любаня аж вспотела от этой мысли, пронзённая насквозь возрастающим потоком вожделения, разлившимся по бёдрам. Даже руку запустила в расселину, чтобы успокоить внезапно подступившую похоть. Лучше бы этого не делала.

Женщину терзала очень нескромная мысль разбудить Веньку и потребовать сатисфакции. Нечего было так разжигать костёр нерастраченной сексуальности. Прежние мужья так не умели.

Может быть, слишком долго воздерживалась, поэтому?

Центр сладострастия набух, возбудившись до предела, вызывая аллергический зуд. Пришлось сжать ноги, что лишь усилило готовность принести себя в жертву и жажду немедленного соития.

Палец осторожно и неуверенно проник в развёрстую щель, окунаясь в коктейль из горячей слизи. Мгновенно последовали многократные конвульсии, выплёскивая за пределы тела закипевшую разом страсть.

Любаня зажала рот, чтобы не вырвался случайно плотоядный стон, завершающий непредвиденную разрядку. Простыню оросило потоком нутряного секрета, разлившегося под ней тёплой лужей.

Что теперь подумает Венька, если увидит случайно такой конфуз? И ведь ничего не придумать, он спит на той самой простыне.

Если только обмануть, сказав, что это он опростался, нечаянно перевозбудившись после длительного перерыва в сексуальных отношениях.

Такой выход казался вполне приемлемым. Только бы он не подумал, что она сексуальная маньячка или, того паче, блудница.

Не хочется начинать отношения с подозрений и недоверия. Мужчина ей понравился. Хотелось прочных позиций и серьёзных чувств.

Она постарается не разочаровать партнёра. Тем более такого… Здесь Люба призадумалась, не в состоянии детализировать мысли. Мужик как мужик. Только нежный.

Любаня никак не могла подобрать нужное слово, способное раскрыть суть своих ощущений, но была полностью уверена, что думает о нём с теплом и любовью.

Неожиданно Вениамин заворочался, засучил руками и ногами, начал чего-то кричать.

Дальше последовало вовсе непонятное действие, даже страшное: мужчина схватил Любаню за шиворот и вышвырнул с кровати, добавив попутно скорости отталкивающим движением ногой.

Женщина приземлилась не вполне удачно, ударившись головой об угол журнального стола.

Очень хотелось завыть от обиды и боли, но она сдержалась, прикусив зубами ладонь, почти до крови.

Люба отползла подальше, в самый угол комнаты, забралась с ногами на кресло, свернувшись в комок, накрылась накидкой, прикрывающей до этого кресло, и распласталась в ожидании, точнее, боязни продолжения.

Мозг лихорадочно просчитывал варианты событий. Необходимо срочно покинуть этот сумасшедший дом, где после страстного секса тебя запросто могут выкинуть из постели, даже не извинившись, не объяснив причину агрессии.

Смотри-ка, а ведь он даже не проснулся. Лежит, паразит, и хрюкает, словно так и нужно.

Хорошенькое её ожидало будущее, если подобное произошло бы уже тогда, свяжи Люба себя супружескими узами.

Да он ненормальный, шизофреник. Такой и убить может. А то ещё и расчленить. Вот попала-то! Ужас, ужас, ужас!

Любаня сидела в скрюченной позе, обездвиженная парализующим шоком, не в силах пошевелиться.

Так бывает в кошмарных снах, когда хочется бежать, а ноги не слушаются. Сердце колошматит в бешеном ритме, выскакивая наружу. Ужас лишает возможности адекватно мыслить.

А время идёт, нужно срочно что-то делать. Боже, как же страшно-то!

В окно без штор в полном, но весьма зловещем великолепии заглядывает светящийся шар Луны, посылающий рассеянное, таинственное, голубоватое свечение, возбуждая недобрые мысли и негативные эмоции.

Говорят, в такие дни пробуждается и правит бал всякая нечисть. Чур-чур!